Дальневосточный тупик: русская военная эмиграция в Китае (1920 – конец 1940-ых годов)

Другим активным антибольшевиком в Харбине, к которому Бурлин проявил интерес, считая, что его можно использовать в работе, являлся генерал Андогский. Однако репутация Андогского в военной среде была далека от безупречной²⁵². К тому же против него выступал Косьмин. Косьмин, по словам Бурлина, демонстрировал ему копию письма Андогского к начальнику Красной Академии Генштаба П.П. Лебедеву с предложением сотрудничества [Там же, л. 31]. Обвинения в адрес Андогского в связях с большевиками, в то время не имевшие серьезных доказательств, теперь подтверждаются сведениями из архивов советской разведки. Андогский действительно сотрудничал с советскими агентами, но поскольку его информация была признана неактуальной, связи с ним решено было прекратить [Алексеев М., 2010, с. 358].

Итак, «объединительная» политика Бурлина в Харбине выглядела по меньшей мере странно. Не сумев выстроить отношения с наиболее авторитетными фигурами, руководителями крупных военных объединений, Петр Гаврилович сделал ставку на своего рода «маргиналов», способствуя тем самым дезорганизации деятельности военной эмиграции. На некоторое время главным сотрудником в Харбине для Бурлина стал генерал Косьмин. Чтобы не оглашать характер своих связей с Бурлиным Косьмин просил направлять ему письма через Н.А. Остроумова, но не через Плешкова и Бордзиловского [ГАРФ, ф. Р-5826, оп. 1, д. 140, л. 380, 381].