Дело двух Феликсов

Ответить на этот вопрос оказалось не так-то легко. По словам князя, рядом с махараджей он чувствовал какое-то гипнотическое влияние. Его словно опускали в некий кокон, подавляя всякую волю и ясность мысли. А однажды махараджа приснился Юсупову в виде страшного паука, который заполнял собой все небо.

— Интересно было бы взглянуть на столь незаурядную персону, — заметил Загорский. — Если позволите, я буду рядом с вами во время визита.

Юсупова это предложение явно обрадовало.

— Вы меня очень обяжете, — сказал он. — Пожалуйста, Нестор Васильевич, будьте рядом во время нашего разговора!

Повеселевший князь поднялся и отправился встречать махараджу. Загорский тем временем встал с места и обошел столовую, зачем-то присматриваясь ко всем деталям обстановки. Взял лежавшую на ломберном столике перо, окунул его в чернильницу, быстро начертал у себя на ладони какой-то знак…

— А вот это, позвольте вам представить, мой друг и соотечественник Нестор Васильевич Загорский, — с этими словами князь ввел в столовую чрезвычайно любопытного субъекта.

Это был высокий, стройный человек в белом европейском костюме, но с большой чалмой на голове, увенчанной массивным украшением, в центре которого сиял огромный бриллиант, а по бокам шли алмазы и изумруды поменьше. Но основной интерес в нем составляло даже не роскошное убранство, а лицо. Небольшая черная борода, усы, подковой опускавшиеся книзу, тонкие черные брови, прямой нос и удивительные глаза, в которых особенно выделялись белки, так что трудно было определить цвет радужки. Глаза эти словно пытались втянуть в себя весь окружающий мир, и мир явно чувствовал себя неуютно под этим постоянным влиянием. Когда махараджа был спокоен, глаза его немного сощуривались и делались почти обычными, но когда он возбуждался, они становились белыми колодцами, ведущими в какое-то иное, запредельное измерение, и казалось, что в любой миг они готовы засверкать грозовыми молниями.

Когда махараджа увидел Загорского, на лице его отразилось неудовольствие. Тем не менее он сложил руки перед грудью и слегка поклонился Нестору Васильевичу. Загорский же, ослепительно улыбаясь, подошел к индийскому гостю и с необыкновенным каким-то простодушием протянул ему руку.

— Очень рад знакомству с вашим высочеством, — сказал он, — очень рад!

Махарадже ничего не оставалось, как пожать руку Нестору Васильевичу. Однако, выполняя этот несложный ритуал, он увидел знак на ладони собеседника и вздрогнул. На лице его отразилось какое-то гадливое недоумение, но своей руки он, однако, не отдернул.

Все трое уселись вокруг стола, Буль уже успел унести тарелки и бокалы.

— Ваше высочество не голодны? — спросил князь. — Мы только что позавтракали, но если вы желаете…

— Благодарю, — отвечал махараджа голосом медленным и тягучим, — я сыт с прошлого раза.

Юсупов с трудом сдержал улыбку.

— В прошлый раз мы совершенно забыли, что его высочество — индус, и приготовили отличные бифштексы, которые, разумеется, есть он не мог, — объяснил он Загорскому.

Нестору Васильевичу это показалось любопытным.

— В Индии до сих пор соблюдаются столь строгие требования? — спросил он. — И британское владычество никак не повлияло на ваш быт?

Махараджа с некоторой неохотой отвечал, что англичане, конечно, развратили индийцев, но базовые требования те соблюдают до сих пор. Ведь если не соблюдать основ, мир попросту прекратит свое существование.

— А ва́рны? — продолжал допытываться Загорский. — Разделение на варны[36] соблюдается так же неукоснительно?

Махараджа кивнул. Это вещь еще более важная. В конце концов, индиец может и не быть индусом, он может быть мусульманином и есть говядину. Но любой индиец пребывает в традиционной системе варн, которую здесь, в Европе, не совсем точно называют кастами. Разумеется, торговец-ва́йшья или крестьянин-шýдра могут добиться большого успеха и стать очень богатыми, но едва ли девушка из варны кша́триев, не говоря уже о брахма́нах, выйдет замуж за мужчину из низшей варны — даже если он будет богат, как Крёз.

— И неприкасаемого по-прежнему могут забить до смерти, если он случайно осквернит кого-то из чистых каст?

На это махараджа только плечами пожал.

— А вы не боитесь революции? — спросил князь. — В России атмосфера была куда более благополучной, а явились большевики и все перевернули вверх дном.

— В Индии нет большевиков, только британцы, — отвечал махараджа. — У нас не может быть революции, потому что люди довольствуются своей судьбой и тем, что установлено богами. Индия существует многие тысячи лет и просуществует еще тысячелетия, так что Запад уйдет под воду, как когда-то Атлантида, а мы всё будем стоять на месте. И всегда здесь будут варны, и всегда будет царить порядок, который царил здесь испокон веку. Впрочем, как говорят буддисты, это лишь колебания лунного света на воде. Меня это всё интересует крайне мало.

— А что вас интересует? — простодушно спросил его Загорский.