День, когда я исчезла

– Я очень удивилась, когда вы сами назначили место встречи. Слышала, вы еще не совсем поправились, поэтому я собиралась организовать все сама.

Открылась дверь: двое официантов принесли еду. За каждое движение Каюн одаривала официантов благодарным взглядом и вежливыми фразами. Персонал вышел – ее взгляд остановился на трех бутылках сочжу. Каюн, немного растерявшись, виновато сказала:

– Извините, я не пью спиртное.

– Ничего страшного. Это для меня.

Каюн с удивлением посмотрела на Ёнён, но потом, словно одернув себя, резко улыбнулась. Ёнён была серьезной.

– Я слышала, вас интересуют далекие события школьных лет. Честно говоря, я не знала близко ни Ким Сугён, ни Ким Минсо, и даже тех, кто мне позвонил. Поэтому поначалу подумала, что это телефонные мошенники. Мне пришлось хорошенько подумать, чтобы вспомнить девочек. Я совсем не ожидала получить вести от своих одноклассников. В любом случае, я слышала, что вам нужна помощь, поэтому решила с вами встретиться, но не уверена, будет ли от меня хоть какая-то польза.

– Видимо, вы не были близки?

– Да, мы даже не общались. Если б не то происшествие, я бы не вспомнила их имен. Если говорить о произошедшем тогда…

Ёнён еще ничего не спросила, но Каюн продолжала говорить. Однако, заметив пристальный взгляд Ёнён, девушка поперхнулась и закашлялась.

– Выпейте воды.

Каюн взяла стакан и сделала несколько глотков. На лице по-прежнему сохранялась улыбка, но уже с примесью тревоги. Было видно, как она выдавливает ее из себя.

Ким Сечжин, в настоящей жизни Каюн, следя за выражением глаз собеседницы, старательно продолжала свой рассказ. Ёнён не останавливала ее, позволив ей говорить все, что та захочет. Когда рассказ вот-вот должен был закончиться, Ёнён произнесла:

– Это все, что ты хотела мне сказать?

Каюн с удивлением посмотрела на Ёнён. В ее широко раскрытых глазах крылось что-то пугающее и неискреннее.

– Честно говоря… можно мне прямо высказать свое мнение? Когда к вам вернется память, разве вы тогда сами все не вспомните? Так много времени прошло, так что я плохо помню те события. Но раз вы просили о помощи, я решила прийти, хотя не понимаю зачем.

– Не понимаешь зачем?

С лица Каюн бесследно исчезла прежняя улыбка.

– Да, извините, но не могу понять. Слышала, вы считаете, будто Сугён не совершала самоубийства. Это дело давно закрыто, и спустя одиннадцать лет весьма глупо что-то пытаться доказать. Когда к вам вернется память, вы сами все вспомните. А сейчас из-за временной потери памяти вы просто себя изводите бесполезными поисками несуществующих ответов. Проявите немного терпения, и память вернется. А насчет самоубийства Сугён я точно помню, что именно так все и было. Это даже не воспоминание, а факт. И причин для самоубийства было достаточно, даже в полиции вынесли такой вердикт. Здесь больше нечего выяснять. Заключение вынесли после тщательного расследования. Разве его бы вынесли просто так? Я слышала, вы не помните ничего после 2009 года… То есть вы себя до сих пор считаете на одиннадцать лет моложе?

– Да, я до сих пор думаю, что мне всего двадцать три года.

– Вам, наверное, неловко, когда я зову вас «онни». В любом случае жизненного опыта у меня больше. И я поделюсь с вами этим опытом. Если вы чего-то не видели своими глазами или не были на месте событий, то лучше никому не верить и молчать обо всем – это самое верное решение. Я видела много людей, которые потерпели поражение только потому, что были слишком самоуверенны, полагаясь на догадки и домыслы. Нельзя быть столь невнимательной и полагаться на слухи.

– Я была на том самом месте.

– Все верно, но вы ничего не помните. Как только память к вам вернется, вы сами огорчитесь, что столько времени потратили впустую на встречи с разными людьми. Так и будет, поверьте. Вы это уже однажды пережили. Сейчас же попытки откопать что-то в событиях прошлого со стороны выглядят довольно бессмысленно и нелепо.

Как и ее сообщницы, Каюн старалась произвести впечатление, будто от всей души желает, чтобы к Ёнён поскорее вернулась память. Видимо, они надеялись, что с возвращением памяти настырная старшая сестра снова поверит в прежнюю ложь. Этого они и добивались.

Ёнён, не говоря ни слова, смотрела на полную обмана Сечжин. Собеседница стала чаще моргать, будто боролась со сном, пару раз даже зевнула. Каюн потянулась за стаканом, но, увидев, что он пустой, нервно опустила его и решила налить себе воды. Кувшин выскользнул из ее рук – Каюн вскрикнула.

Ёнён молча наблюдала, как та неловко вытирает салфетками пролившуюся воду. Ее движения становились неловкими, руки не слушались, глаза слипались – Каюн перестала контролировать ситуацию.

Не отрывая взгляда от нее, Ёнён засунула руку в сумку собеседницы и, найдя там телефон, остановила запись. Теперь больше никто не подслушивал их. Каюн молча и безропотно наблюдала за ней. В ее глазах читалось, что она хочет сказать что-то, но у нее не получалось, поэтому она лишь моргала и глупо смотрела перед собой. Вскоре Ким Сечжин закрыла глаза и повалилась набок.