Дерзкий

Колян с Верой таких привезли штук пять, раздали всем, кому могли. Ну и, судя по тому, что сейчас у них уже третий ребенок подрастал, мелкая и смешная Каринка, ковер-таки нормально сработал.

На белой шерсти анимешка смотрелась офигенно. Хрупкая куколка, фарфоровая и маленькая.

Я ее всю облизал, исцеловал, истрогал, не в силах остановиться просто.

Разомлевшую и податливую, анимешку можно было вертеть, как угодно, и я, естественно, своего шанса не упустил.

Трахал долго-долго, отыгрываясь за все те недели, когда сходил с ума по ней, когда просто сходил с ума от понимания, кого я хочу, и куда это все ведет. За все то время, что она, зараза такая, морочила мне голову, дурила, наверняка, посмеиваясь на моим безумным взглядом.

И в итоге измучил Машку до того, что она уснула чуть ли не в процессе, только-только сладко кончила, мягко и томно сокращаясь на моем члене, а в следующую секунду уже спала, упав мне на грудь и уткнувшись носиком в шею.

А я, аккуратно сняв ее с себя, смотрел, смотрел, смотрел… И не мог наглядеться. Не думал никогда, что такое возможно. Что я так могу.

Если любовь — такая, то понятно, почему папа Даня до сих пор на маму смотрит, словно на самое дорогое, что у него есть. Потому что человек, который дарит такие эмоции, вызывает такие чувства… Это реально — самое дорогое. И страшнее всего — лишиться этого!

Я так и засыпаю, не отводя от Машки взгляда. Просто выключает в один момент, и все.

А просыпаюсь от тихого рычания Тирана.

И это пиздец, какой тревожный знак. Потому что Тиран никогда не рычит. Только на чужих. И только уже в самом финале. Перед тем, как…

Черт!

Подскакиваю, рядом со мной синхронно подпрыгивает Машка, тут же машинально группируясь, но я кивком приказываю ей кинуть мне полотенце, а самой закутаться в халат.

Она быстро, и без вопросов делает то, что требуется, и только глаза огромные, перепуганные, выдают напряжение и испуг. И я в этот момент готов убивать за этот испуг!

— Не ходи, — шепчет, придерживая за руку, уже когда я, повязав полотенце на бедра, иду к выходу, — там… Там может быть стрелок…

Но я слышу ворчание Тирана, и понимаю, что, если б был стрелок — он бы уже выстрелил. Значит, чужак — один. И Тиран его поймал.

Можно позвонить по внутреннему на пост охраны и вызвать подмогу, но телефон в основной части дома, здесь, в зоне отдыха, его нет. Да и не надо пока никого вызывать.

Сам разберусь.

Мотаю головой, приказывая Машке оставаться на месте, а сам иду на улицу.

Тиран, в темноте кажущийся совершенно черным и нереально страшным, собака Баскервилей натуральная, стоит на той стороне бассейна и придерживает лапами и зубами какого-то мужика, одетого во все черное.

Вообще, фонари туда бьют, конечно, но я их отключил, оставив только мягкую подсветку бассейна. И потому там полумрак, я не вижу толком, кого поймал Тиран.

Понятно, что человека, чужака. А, значит, врага. Потому что друг пройдет через ворота.

И посторонние тут не ходят.

— Тиран, держать, — командую я, и Тиран прекращает рычать, но, судя по всему, зубы на горле чужака сжимает посильнее.

Этот зверь умеет в легкую держать в пасти сырое яйцо и таскать его, не повреждая скорлупу. Так что момент, когда горло еще целое, и что не надо его прокусывать, прекрасно понимает.

Я надеюсь, что и человек, которого он держит, тоже понимает, что лишних движений не стоит делать.

Я подхожу ближе, рассматриваю пришельца.

Высокий, ростом с меня примерно, парень. Весь в черном.

Только волосы светлые.

Короткие очень.

Приглядываюсь в поисках оружия.

— Ты не дергайся лучше, понял? — на всякий случай предупреждаю, — а то он может решить, что ты хочешь вырваться. Горло перервет на раз.

— Я понял, — на удивление спокойно отвечает парень и не шевелится.

— Оружие где твое?

— Нет ничего, пустой.

Еще раз оглядываю все вокруг. Может, и не врет…

— Я сейчас собаке скомандую, чтоб отпустил, но ты учти: дернешься, порвет. Не успеешь ничего вытащить.

— Понял. Не буду дергаться.

— Тиран, отпусти.

Тиран тут же отпускает горло пришельца, слезает с него и садится рядом, вывалив здоровенный язык и не спуская с чужака взгляда маленьких черных глаз.

— Я сяду? — все так же спокойно спрашивает парень.

— Садись, только тихо.

Он, косясь на собаку, аккуратно садится, не делая попыток отползти подальше. Вообще, грамотно себя ведет.

Я рассматриваю его.

Да, высокий парень, худой, но жилистый. Весь в черном. Нос кривоватый, похоже, сломанный, волосы короткие. Взгляд такой… Жесткий очень. Напоминает кого-то.

И тут Тиран подхватывается, ведет носом, порыкивает.

А за моей спиной раздаются легкие шаги.

Черт, сказал же этой засранке, чтоб в доме сидела!

Хочу, не поворачиваясь, скомандовать ей идти обратно, но неожиданно слышу тихий всхлип, перехватываю острый взгляд пришельца за мою спину…

Резко поворачиваюсь, и сердце замирает.

Машка сидит прямо на земле, выделяясь в черноте белым халатом и таким же белым, без единой кровинки, лицом. Ее глаза, ставшие совершенно огромными, неподвижны, словно призрака увидела. Губы шевелятся, руки неосознанно сжимаются, прихватывая в горсть газонную траву.