Десять ночей с бывшим

- Хотел тебя красиво разложить на шелковых простынях, в свечах, цветах, духах. Чтобы запомнила эту ночь… - в голосе его была опасная сталь, смоченная черным ядом. - Ну что ж, Соня. Ты ее не забудешь. Это я гарантирую. 

- Алекс, но я… 

Я ничего не делала. Ну… почти. Мне хотелось подразнить его, щелкнуть по носу за этот приказ принести шампанского и за шлепок по попе. Хотела просто задержаться, а Давид попался случайно. 

Случайно! Я…

- Какое уж там красивое… - в голосе Алекса мелькнула горечь. - Шлюх дерут, где поймают, пока кто-то другой не поймал. 

И он медленно провел пальцами по моему лицу. Очень холодными пальцами. А потом они легли мне на горло, и Шалаев сжал руку, швыряя меня к дивану:

- Раком встала, сука! - Хлестнул его голос, словно плеть. Следом брякнула пряжка ремня. Я приподнялась, опираясь на горящие ладони. Когда я успела их свезти о шершавую стену? Впрочем, я горела вся. От обиды, от оскорбления, от ужаса. Касания холодных пальцев обжигали сильнее огня. Пока я возилась, Алекс не стал медлить и резко дернул меня за бедра, перекидывая через подлокотник и задирая и так не слишком длинное платье. Грудь, едва прикрытая художественно расположенными кусочками ткани, вывалилась наружу и больно терлась о грубое покрытие дивана. 

Я почувствовала ледяные пальцы между ног, которые грубо дернули полоску трусиков, отодвигая ее в сторону и раздвинули мои губы бесцеремонно, деловито. 

- Алекс! - Я завозилась и принялась извиваться, выползая из-под него. - Алекс, презервативы!

- Обойдешься, - хмыкнул он и контрастом к пальцам присоединился гладкий и горячий член, который натянул мои складочки, принимаясь проталкиваться внутрь так же бесцеремонно. Но так нельзя было! 

- Алекс! - Я царапала пальцами ткань и ползла вперед, уворачиваясь от горячего ствола, неизбежно и больно толкавшегося в меня. - Нельзя! У меня… опасные дни! Я же говорила!

- Похуй. 

Он и правда не собирался ничего предпринимать! Истерика накатывала на меня неостановимой волной. Он правда! Собирался! Трахнуть! Меня! Без всего!

- Прекрати! Пожалуйста! Я не могу! Я не хочу! - Я билась в припадке, уже не контролируя свои слезы. Всю жизнь я безумно боялась залететь, а теперь перспектива залететь от Шалаева во время этой мерзкой… случки, когда он собирается трахнуть меня как шлюху была хуже смерти! 

Алекс вдруг остановился. 

Медленно вышел из меня и я обессилено упала лицом вниз на диван вся в слезах и соплях, запутавшись в волосах. Коротко дышала и думала, что передышка не будет вечной. 

- Ладно, - сказал Алекс. Голос его был полон презрения и внутри у меня все сжималось от этого. Почему-то я вспоминала как он вылизывал меня всю с ног до головы. - Боишься залететь, значит… 

И его руки резко раздвинули мои бедра, а большой палец надавил на нервно сжавшееся колечко ануса. 

- Нет! - Вскрикнула я.

- Что, блядь, нет?!  - Алекс дернул меня за волосы и навалился всем телом, приподнимая мою голову, чтобы посмотреть в лицо. - Ты же не хочешь залететь? А я хочу тебя выебать, Соня. Так что…

- Не туда… - меня затрясло, когда я представила, что в отверстие, куда еле помещался один мой палец Алекс попытается затолкать свой… свою… хрен свой огромный! Он же порвет меня!

- А куда? - Удивился он демонстративно. - Или сюда… - и головка члена вновь натянула мои складочки. - Или туда. - И вместо пальца к анусу был приставлен его член, и я даже вообразить не могла, как бы он туда мог войти! 

- По-жа-луй-ста…. - Захныкала я, не в силах терпеть это.

- Ну что? - Алекс снова толкнулся в мое влагалище, и я заверещала как резаная и тогда он вогнал пальцы в мою задницу… 

- За жопу ты не так трясешься, - сделал Шалаев вывод, сравнив, видимо, громкость воплей.

Он поднялся, дернул меня за волосы так, что слезы покатились из глаз и прижал меня к себе, обняв локтем:

- Ну что, шлюшка, распечатаем тебя и тут? Или ты успела показать какому-нибудь молокососику небо в алмазах? - Его рука стиснула мою грудь, а пальцы крутнули сосок до боли. - Не волнуйся, я буду нежен… 

Но в его голосе было все то же холодное презрение… 

Выбор Сони

Рот Алекса накрыл мой рот, язык снова ворвался в глубину, заполняя все собой, и я запоздало вспомнила, что могла бы предложить ему и такой вариант… 

Но он дышал так часто и глубоко, его член прижимался к моему животу напряженный и горячий, и сам Алекс был напряженным как электрический провод, от него во все стороны искрило, как от столба высоковольтки… Мне было просто страшно возражать ему. Мне все было страшно. То, как в одно мгновение он из терпеливого растлителя и гурмана, смакующего свои любимые извращения он превратился в лютого насильника, которому наплевать на мои чувства…