Дети Спящего Ворона. Книга 1

Обиделась. А кто бы не обиделся? Данеска просто гадина! Накричала на вторую мать лишь потому, что злилась на себя, на то, что сегодня снова желала... родного брата!

На следующий день Виэльди куда-то уехал. Отец обмолвился, что он вместе с торговцами-скотоводами отправился в приморские земли, но зачем, каудихо не объяснил. Видимо, и сам не знал.

Данеска могла на какое-то время вздохнуть свободно и не бояться, что наткнется на брата и растеряется, не зная, как себя вести. Жизнь потекла почти так, как прежде, и только мысли о грядущей свадьбе омрачали дни.

Виэльди вернулся на шестой вечер. Данеска застала его перед домом, когда он со словами «это мой дар» вручил отцу длинный изогнутый меч в богато разукрашенных ножнах.

Андио Каммейра взял его из рук сына, обнажил и несколько раз со свистом рассек воздух – закатные всполохи сверкнули на блестящем лезвии, и на миг почудилось, будто клинок сделан из огня. Затем отец подбросил вверх тонкий кожаный шнурок и разрубил его налету.

– Знатный меч! – воскликнул каудихо. – Да укроет своим крылом Ворон того мастера, что его сковал, и тебя, сын.

Дальше Данеска не стала слушать и ушла. Пока отец не видит, лучше ускакать в степь и исчезнуть до ночи – избежать семейной трапезы, которая, несомненно, будет.

Смотря себе под ноги, она быстрым шагом двинулась к конюшне, но когда приблизилась ко входу и подняла голову...

... Нет, не может быть!

Остановилась, отпрянула, словно налетев на невидимую стену.

... Лед вершин и глубин! Какая подлость!

Неподалеку от дверей, привязанные к столбам, стояли два великолепных коня: кобылица, белая, как снег в горах, и жеребец, что чернее ночи. И на кобылице была золотая сбруя, а на жеребце – серебряная.

Данеска зажала рот руками, чтобы не закричать от ярости, и заставила себя отдышаться, чтобы не броситься тотчас к Виэльди, не обозвать последними словами, не расцарапать его лицо! Да будь ее воля, избила бы его кнутом до полусмерти, и пусть бы он лежал – бесчувственный, окровавленный! А она...

Она омыла бы его раны, и целовала его губы, и...

Будь все проклято! Вскочить на Красногривого и умчаться навсегда!

Но для этого нужно пройти мимо снежной и ночного... Она не сможет, не сможет... Она даже смотреть на них не в силах!

Данеска зашла за конюшню, а там сползла по шершавой стене и расплакалась. Как это часто бывает, слезы помогли – нет, душа не перестала болеть, но гнев ушел, сменившись вялой досадой.

Она ни словечка не скажет Виэльди, ни словом не упрекнет, но и на этих коней не сядет, ни разу не прикоснется к ним и не задаст корма. Пусть они ходят под конюхами, и пусть кто-нибудь когда-нибудь сворует их сбруи!

Так Данеска думала, но когда уняла слезы и двинулась к дому, то неподалеку от конюшни, на пустыре, встретила Виэльди, и в груди снова зашевелилась злость. Он что, намеренно поджидал?! Тогда почему, заслышав шаги, не повернул голову?

Надменная сволочь! Стоит вполоборота, смотрит вдаль, и алые лучи высвечивают строгий профиль, окрашивают багрянцем пересекающий скулу шрам, который его даже не портит! Виэльди... Мечта девиц и их отцов.

Так же, как Данеска – мечта мужчин.

Эти мечты никогда не смогут быть вместе...

Пройти бы мимо, но в груди снова полыхнул пожар ярости.

– Ты! – прорычала Данеска, ударила его кулаком по плечу, и он наконец повернулся. – Ненавижу! Эти кони?! Зачем?!

– Прими их как подарок от брата и забудь.

– Забудь?! Я готова была забыть, да ты, сукин сын, напомнил! Я к ним даже не прикоснусь! Я продам их и сбрую! А на вырученные деньги куплю тебе какой-нибудь... меч, ясно?

– Ясно. Можешь делать с ними, что хочешь. Они же твои.

Спокойствие, даже безразличие Виэльди бесило куда сильнее, чем если бы он злился.

Данеска хлестнула его по щеке – точнее, хотела хлестнуть: он не позволил – перехватил ее запястье и опустил.

– Будь ты проклят! – прошипела она.

– Я уже проклят, и этого не изменить, – он покачал головой. – А кони... Я их обещал, и обязан был исполнить обещанное.

– Обещал... – пробормотала Данеска. – А обо мне подумал? Каково видеть напоминание, что... – она запнулась и повысила голос. – Ну зачем ты победил?! Лучше бы кто-то другой! Даже Тахейди! Да хоть бы ты вообще исчез, чтоб я тебя не видела!

Губы Виэльди изогнулись в злой усмешке.

– Не огорчайся, твое желание скоро исполнится. Ты уедешь в Империю, я не стану тебя навещать, и мы не увидимся. Тогда сможешь убедить себя, будто я исчез или меня вовсе не было.

– Ненавижу! Ты...

Вдали показался отец, и Данеска осеклась – нет, нельзя с ним встречаться, не сейчас. Напоследок она в очередной раз стукнула Виэльди в грудь – попыталась вложить в удар всю ярость! – и, резко развернувшись, бросилась прочь.

Виэльди проследил за взглядом Данески: сюда шел отец. Ясно, почему она убежала. Ну, еще из-за него, конечно. Не стоило говорить с ней так зло даже в ответ на обидные слова. В конце концов, она очень напугана: если уж ему, мужчине, настолько не по себе, то каково ей – юной женщине, вчерашнему ребенку?

Отец остановился в нескольких шагах и бросил: