Девятый круг

Синтия вздохнула.

– Я с ней никогда не встречалась, а разговаривала всего один раз.

«ПРАВДА».

– О чем вы с ней разговаривали? – спросила я.

– После исчезновения Энди я получила письмо. Написанное его почерком. В нем была просьба направлять все его будущие гонорарные выплаты на адрес мисс Кинг. Я позвонила ей с вопросом, какие между ними отношения, но она была в очень болезненном состоянии. Что-то связанное с аварией. Боль была такая, что она не могла отвечать на мои вопросы. Вслед за звонком я отправила ей письмо и получила в ответ весьма любезную записку, что она не знает, где Энди, а его деньги ей не нужны. Но тем не менее она дважды в год обналичивает чеки, которые я ей присылаю.

«ПРАВДА».

– Эти письма от Энди и Вайолет по-прежнему у вас?

– Возможно. Я никогда ничего не выбрасываю.

Я дала ей номер моего факса, а затем поинтересовалась, не подозревала ли она в чем-нибудь Вайолет.

– В смысле, не принудила ли она Энди написать то письмо под давлением? Конечно, подозревала. Я ведь представляю большое число детективщиков. Но я изучила на том письме штемпель. Оно было отправлено через несколько недель после произошедшей с Вайолет трагедии.

– Трагедии? Какой?

– Бедняжка получила увечья и сильно обгорела. Поэтому если вы думаете, что она удерживала Энди у себя в подвале и понуждала передать ей права на книги, то это, согласитесь, просто не вяжется.

– У вас есть координаты Вайолет?

– Да, есть. Могу выслать их вместе с письмами. А теперь, лейтенант, у меня вопрос к вам.

– Слушаю.

– Я знаю, что по мотивам дела о Пряничном Человечке, которым вы занимались, написано несколько книг и снят сериал. Но от своего лица вы эту историю ни разу не излагали. Закину удочку: за небольшую плату я могла бы свести вас с хорошим литератором, и в итоге у нас бы получился крупный бестселлер.

«ЛОЖЬ».

– Спасибо за предложение, Синтия. Если будут еще вопросы, я вам позвоню.

Я ушла со связи как раз в тот момент, когда в комнату вошел Фин с шикарным ростбиф-сэндвичем и тарелкой, груженной свиными ребрышками. В эту минуту я, пожалуй, никого не любила так, как его.

– Чем занимаешься? – спросил он.

Я принудительно включила заставку как раз в тот момент, когда он пригнулся рядом со столом.

– Да так, исследую кое-что, – сказала я и упихнула в рот такой кусище сэндвича, что, пожалуй, вполне могла бы пройти кастинг на оральное порно.

– И что ж ты там исследуешь?

Сказать, что я пытаюсь нащупать связь между Лютером Кайтом и Эндрю З. Томасом, несомненно значило разочаровать моего бойфренда, и в то же время мне не хотелось лгать. Поэтому я, плотоядно жуя, пробурчала что-то невнятное.

– Джек. Надеюсь, это не что-то связанное с Лютером Кайтом?

Я снова промычала невнятицу.

– Послезавтра в спа начнется курс. Я рассказал им о твоем состоянии и договорился о передаче медицинских документов. Для выдачи разрешения мне пришлось назваться твоим мужем. Что наталкивает меня на мысль…

Я сумела проглотить еду и сузила на него глаза.

– Это ты на что намекаешь?

– Как тебе свиные ребрышки?

– Ребрышки? Отпад. Так о чем ты?

– Я тут подумал…

– Ах он подумал…

– Было бы проще…

Понимая, к чему он клонит, я затрясла головой.

– Фин, не…

– Для нас обоих…

– Финеас Траут!

Молчи. Не говори.

– Если б мы поженились.

Лютер 15 марта, шестнадцать дней назад Спустя двадцать два часа после происшествия с автобусом

До сих пор он был несговорчив, поэтому Лютер растягивает его на лежаке-дыбе так, что провода начинают гудеть от напряжения, а лоб лежащего блестит от пота, как только что отлакированный кабриолет.

Наконец Лютер прекращает вращение шкивов и отходит от консоли.

Он стоит у каталки и смотрит вниз, на человека по имени Стив – долговязого поджарого парня с мускулатурой человека, всю жизнь занимавшегося физическим трудом.

– Смотри на меня. На меня, Стив.

Голова Стива обездвижена, и он может лишь повести на Лютера глазами, покряхтывая от непомерного напряжения.

– Ты готов со мной говорить? – спрашивает Лютер.

– Да, – кряхтит он.

– Последний раз повторяю: назови мне худшее из содеянного тобой. Но учти: если ты солжешь, от меня это не укроется.

Стив колеблется.