Devil ex machina

Перекладина турникета была вырвана с мясом, а коменда на посту отсутствовала. Фаина ее прекрасно понимала. Никто не горит желанием связываться с дружком Наташи, особенно пожилая женщина. Но можно ведь вызвать вневедомственную охрану, позвонить в полицию. Будет очередной погром, это всем известно. Каждая ночь в общаге – какое-нибудь приключение. С этой мыслью девушка тихо выскользнула наружу.

Огни, огни, огни. И откуда в них столько очарования? Всего лишь фонари, автомобильные фары да редкие вывески в ночи радуют глаз как новогодние гирлянды. Город не спал, и это Фаине всегда в нем нравилось. Не будь она такой уставшей, отправилась бы сейчас рассекать городскую тьму, догоняя свою неясную тень, наслаждаясь тишиной и цветом ночного неба, как делала это раньше.

Размышления о прогулке прервались резким и до боли знакомым звуком – взревели где-то неподалеку мотоциклетные двигатели. Девушка встрепенулась и осмотрелась, спрятав руку в карман и перебирая пальцами влажную от пота купюру. Байкеры. Надоедливые и громкие ночные жуки, трескотня которых разрывает воздух по всей округе с тех самых пор, как только пришли первые теплые дни, и дороги очистились от остатков снега и льда.

Чтобы пройти мимо шумного сборища, Фаина задействовала всю свою неприметность, скрыв волосы под капюшоном и расслабив походку. Никому нельзя показывать страх, даже самый малый. Стоит пройти мимо таких шакалов быстрым шагом – учуют твою торопливость, оскалятся, окликнут. Этого Фаине не нужно.

Шаг, еще шаг. Блестящие формы стальных коней, мощные топливные баки, широкие рули, немытые космы, яркие банданы, цепи, косухи с нашивками и шипами на плечах. Точно такие же, как покажут в любом фильме о байкерах – полное подтверждение стереотипов. Они пили пиво из больших пластиковых стаканов, шумели, травили байки, толкали друг друга и в шутку боролись, желая куда-либо выплеснуть свою энергию. Насколько Фаина успела рассмотреть, молодых среди них не было – все бородатые, прожжённые жизнью дяди, любящие ветер в волосах, скорость и дешевое пойло.

Фаина ничего не имела против анархизма (как и любой другой идеологии), даже если бунтовал человек уже взрослый, давно переживший все оттенки юношеского максимализма. Наоборот, свободолюбцы любого возраста вызывали в ней легкое уважение. И пусть бы эти байкеры гоняли на своих мотоциклах всю ночь, но где-нибудь подальше отсюда. Людям, вне зависимости от их взглядов на жизнь, необходимо спать. Особенно Фаине.

Толпа оккупировала стоянку, широкой волной прибившись к тыльной стене старого хлебокомбината. Оставалось несколько метров, и опасный участок будет преодолен без стычек, они даже не заметили ее. Но внимание Фаины привлек странный громкий смех, который она точно слышала прежде. У самой кромки байкерской тусовки девушка замедлила шаг, с тревогой рыская глазами в толпе, пока не наткнулась, словно бы пальцем на иглу в кармане, на неприятный взгляд, прячущийся среди пьяных патлатых лиц, но устремленный прямо в ее сторону.

Вспомнив данное себе обещание, девушка ускорила шаг. Нельзя позволять ему оказывать на себя влияние. Нельзя. Это будет катастрофа. Не думать о выражении его взгляда. Не думать о том, что он делает здесь среди ночи. Не думать о том, какого черта и как давно он спелся с местными маргиналами настолько, что стал для них почти своим. Хотя это ведь логично, что Ян с ними сдружился. Рыбак рыбака видит издалека. Вся шваль собирается в одном месте. Байкеры обступали его, по-братски подливая пива и хлопая по спине. Вряд ли они знают, что Ян никогда не пьянеет. Только алкоголь впустую переводят.

Не думать об этом!

Так. Вот и спасательная шлюпка в этом внезапном океане паники.

– Доброй ночи, Ахмет.

– Фаиночка! Рад видеть. Тебе как обычно?

– Да, будь добр.

Нельзя думать о том, что он все еще смотрит ей в спину. А ведь придется и обратно идти мимо них – в обход слишком долго и темно. На соседней улице давно разбиты фонари, а новые лампы ставить никто не собирается – разнесут заново. Там часто торгуют всякой дурью, а темнота – отличный напарник, если ты вне закона.

– Сыра положить? – уточнил Ахмет, потому что хорошо знал: класть или не класть сыр – это у Фаины полностью зависит от настроения.

– Побольше.

Мужчина посматривал на нее, любовно раскладывая лаваш.

– Ты нервничаешь, Фаина. Не так что-то?

– Все в норме, я просто… – она сделала глубокий вдох, – очень устала сегодня. И есть хочется.

– Ну, вторую проблему я сейчас быстро исправлю, – Ахмет пытался подбодрить ее, срезая ароматные ломти мяса с вертела, – считай, и не было у тебя такой проблемы, как голод. Не боишься ночью одна ходить? Час-то поздний.

– Будто в первый раз.

– Еще и эти сомнительные компании расповадились тут ошиваться, шайтан их забери, надоели.

– Не тебе одному.

– Но! Они потенциальные клиенты. Их много. Они пьяны. А пьян, значит, голоден, да? – Ахмет улыбался, проворно пеленая свое творение в фольгу, – держи, золото мое.

– Как всегда?

– Для тебя – всегда по одной цене.

– Спасибо. Вот. Держи.

– Ай-ай, а поменьше нет?