Девочка в бурном море

Генри и Джэн раскрыли маленькие кулечки, которые стояли у их приборов, и каждый отсыпал для Антошки по чайной ложечке сахара. То же сделали и мама с бабушкой для Елизаветы Карповны. Антошка пробовала отказаться, но дети с такой радостью и готовностью шли на свою жертву, что даже мама разрешила Антошке положить сахар в чашку.

— Мы оказались совсем близкие люди, — обратилась английская мама к своим детям, — наши папы на фронте, сражаются против общего врага. Наш папа в Африке, папа нашей гостьи в России. Даст бог, они победят.

За окном прозвучал прерывистый звук сирены.

— Отбой воздушной тревоги, — перекрестилась бабушка.

— Почему вы не ходите в бомбоубежище? — спросила Елизавета Карловна.

— Просто потому, что у нас их нет, — пожала плечами хозяйка, — а теперь на Лондон немцы стали запускать новое оружие «Фау-2», от которого не скроешься.

— Лондон велик, — добавила бабушка, — весь его уничтожить нельзя. И почему бомба должна упасть на наш дом? Ну, а если будет божья воля, то и бомбоубежище не спасет. От судьбы не уйдешь…

Гости стали собираться. Елизавета Карловна отколола от своего джемпера брошку из уральского камня и преподнесла ее хозяйке.

— На добрую память!

— О, какая прелесть! И вам не жаль расставаться с такой красивой брошкой?

Антошка даже усмехнулась. «Вы еще не знаете моей мамы, — хотелось сказать ей. — Мама даже не умеет делиться: она всегда бывает рада отдать все».

Расставались как старые, добрые друзья. Антошка уносила за пазухой теплого щенка и какое-то хорошее ощущение добра и света. Леди тоже вышла провожать новых знакомых. На прощание она облизала своего щенка, а заодно лизнула в щеку и Антошку, словно доверяла ей своего детеныша.

Во дворе пахло гарью, на крыше соседнего дома зачехлялись зенитные орудия, по улицам шли пешеходы, осторожно пробирались машины. Зеленые, красные и желтые прорези в светофорах управляли ночным движением.

Возвращались домой в метро. Нары на станциях были заполнены. Люди укладывались спать. Многие уже спали, кто укрывшись с головой и выставив голые ноги, кто во сне болезненно морщился от скрежета тормозов. Почти все лежали, обхватив одной рукой какой-то узел, видимо с оставшимся имуществом. Пахло крепким потом, детскими пеленками, было смрадно, мрачно. В освещенном вагоне метро мистер Пикквик высовывал из-за пазухи Антошки любопытный нос и вызывал восхищенные восклицания пассажиров.

— Мама, ты, конечно, против мистера Пикквика? — спросила напрямик Антошка, когда они вышли из метро.

— Я не против мистера Пикквика, а против щенка, — чистосердечно призналась мать, — но наши новые знакомые такие отличные люди, что их нельзя было огорчить отказом. Это был велико-душный подарок. Собака у англичан почти священное животное. Вот только не знаю, что мы будем с ним делать в пути и в Москве. Да и как отнесется к новому жильцу Мэри Павловна.

Но Мэри Павловна встретила мистера Пикквика чисто по-английски, с восторгом, и сразу заявила, что если они захотят продать этого очаровательного скотча, то только ей.

Антошка, взяв щенка, унеслась к себе в комнату, быстро разделась и нырнула под перину, где лежали фарфоровые грелки с теплой водой. Грелку она положила себе под ноги, а щенка прижала к себе. Мама сделала вид, что ничего не заметила.

— Мама, мне со щенком будет теплее. Он как грелка. У него нормальная температура тридцать девять, — оправдывалась Антошка.

Елизавета Карловна промолчала.

— Мамочка, может быть, тебе дать щенка, ты быстрее согреешься?

— Ну уж нет. Брать собаку в постель в жизни не соглашусь, — ответила Елизавета Карповна.

— Мистер Пикквик, — шептала Антошка под одеялом, — ты должен сделать все, чтобы моя мама тебя тоже полюбила, ты должен быть умницей, добрым.

Щенок заскулил. Он ползал под одеялом, искал свою маму Леди и успокаивался только тогда, когда Антошка гладила его по спинке.

Но стоило Антошке задремать, как щенок начинал опять метаться и скулить.

Утром Антошка боялась взглянуть на маму, понимая, что у нее тоже была бессонная ночь. Но Елизавета Карловна не попрекала, а сказала только, чтобы Антошка быстро собиралась — надо ехать в Советское консульство оформлять документы.

НЕТ, ОПЯТЬ НЕ ОН

«Консульство Союза Советских Социалистических Республик» — гласила медная дощечка на фронтоне небольшого особняка.

Перешагнули через порог и сразу очутились в родной атмосфере. На стене портрет Ленина, большая географическая карта с наколотыми коричневыми и красными флажками, рядом отпечатанная на машинке свежая сводка Совинформбюро.

Секретарь консульства, молодой человек, выждал, пока посетительницы прочитают сводку, затем выслушал Елизавету Карповну и проводил ее в кабинет консула. Антошка осталась одна. Она заприметила на столе горку газет и журналов. Давно она уже не видела свежих советских газет. Стала перебирать их, отыскивая «Пионерскую правду».

— Вы, наверно, интересуетесь «Комсомольской правдой»? — спросил молодой человек, вернувшись из кабинета.

— Да, и «Пионеркой» тоже, — ответила Антошка, покраснев от удовольствия, что ее принимают за комсомолку.