Девушка из Бруклина

И теперь динамика выборной кампании стала двигаться в сторону «белого Барака Обамы», как стали называть Коупленда журналисты. Точно так же, как действующий президент, он начал свою политическую карьеру в качестве работника социальной сферы, а до этого преподавал конституционное право в Университете Филадельфии. Представитель совсем не элитной среды, прекрасно выглядящий в свои пятьдесят, Коупленд перетянул к себе часть голосов кандидата от демократов, человека куда более пожилого и к тому же принадлежащего к политической династии.

Я взглянул на часы. У нас оставалась еще масса времени до нашей следующей встречи, и только теперь я обратил внимание, что Карадек идет, приволакивая ногу.

– Как ты смотришь на порцию устриц?

– Не откажусь, – отозвался Марк. – Устал слегка. Видимо, разница во времени сказывается.

– И эмоциональный шок после того, как грохнул Лакоста.

Марк в упор посмотрел на меня.

– Не надейся, что я буду по нему плакать.

Я выдержал его взгляд.

– Пошли!

В этом квартале я знал одно славное местечко. Стойка с ракушками на углу Бликер-стрит и Корнелия-стрит; здесь мы частенько сиживали с моим другом Артуром Костелло, американским писателем. Во Франции Артур издавался у того же издателя, что и я.

Карадек не возражал, и мы скоро добрались до узкой улочки с домами из красного кирпича и деревьями вдоль проезжей части.

– Hello guys, join us anywhere at the bar![24]

Всякий раз, когда я входил в дверь «Ойстер-бара», меня радовало отсутствие в нем туристов.

– А здесь недурно, – одобрил Марк, усаживаясь на табурет возле стойки.

– Я знал, что тебе понравится.

«Ойстер-бар» застрял в далеких шестидесятых. Маленький портовый ресторанчик Новой Англии, где официантка называет вас «дорогушами» и к аперитиву подает крекеры. Из радиолы здесь слышатся голоса Ричи Вэйленса, Джонни Мэтиса, Чабби Чекера, а хозяин, чтобы записать заказ, достает карандаш из-за уха. У малины здесь вкус малины. И никто здесь не знает о существования Интернета и Ким Кардашьян[25].

Мы заказали блюдо устриц «спесьяль» и бутылку белого «Сансер». Чокнулись, и я, поднимая бокал, чувствовал глубочайшую благодарность Марку. С тех пор, как я познакомился с Карадеком, он всегда оказывался рядом, когда было нужно мне или малышу. Вот и сейчас – взял, сел на самолет и примчался ко мне в Нью-Йорк. Из-за меня его чуть было не прикончили, и он был вынужден сам пойти на убийство…

Я признался себе с пугающей откровенностью, что, кроме Клэр и Марка, у меня на свете никого больше нет.

С сестрой мы всегда были людьми чужими. Мать переехала жить в Испанию и родного внука видела то ли один раз, то ли два. Отец по-прежнему жил на юге Франции, но у него началась новая жизнь с подружкой двадцати пяти лет. Я ни с кем из родных не ссорился, но отношения сложились далекие. Проще сказать, их не было вообще. Печальное семейство.

– Спасибо, что приехал, Марк. Поверь, мне крайне жаль, что я втянул тебя в эту историю.

Наши глаза встретились. Он подмигнул мне. Мы поняли друг друга без слов.

– Не парься. Вот увидишь, вытянем твою Клэр Карлайл.

– Хочешь успокоить?

– Нет, я так думаю. Наши шансы растут, у нас отличная команда.

– Неужели?

– Ага. Ты оказался неплохим следователем.

Встреча с Аланом Бриджесом прибавила горючего в наш карбюратор. У нас появилось кое-что новенькое, но я по-прежнему чувствовал, что перед нами огромный запутанный клубок, и нам предстоит его размотать.

Марк надел очки и вытащил из кармана план Нью-Йорка, который, как видно, прихватил в гостинице.

– Так. Давай показывай, где происходило все в тот день, когда умерла Джойс.

Я говорил, а он отмечал крестиками: сначала дом в Гарлеме, где жила Джойс, потом дом Флоренс Галло в Лоуэр-Ист-Сайде, километров на пятнадцать ниже.

– Предлагай сценарий, – сказал Марк и налил себе еще вина.

Я попробовал размышлять вслух.

– «Ты не поверишь своим ушам», – написала Флоренс Алану, отправив ему сообщение, которое, как он говорит, он так и не получил.

– Гм.

– Она не написала: «ты не поверишь» или «ты не поверишь своим глазам». Она написала «ушам». Значит, я уверен, она прислала звуковое сообщение.

– Согласен. Но какое именно?

– Запись разговора, которую она сделала со своего телефона.

На лице Карадека отразилось сомнение. «Может быть, да, но, скорее всего, нет», – говорило оно. Я не поддался его скептицизму.

– Ты хотел сценарий? Пожалуйста. Итак: Флоренс записывала разговор с ведома Джойс.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что, во-первых, она всегда так работала, а во-вторых, я тебе уже говорил, что уверен: это Джойс разыскала Флоренс и рассказала ей свою историю.

– Значит, ты считаешь, что они сговорились и решили записать третьего?

– Да, того, с кем Джойс собиралась встретиться у себя дома. План был следующим: Джойс приманивает свою жертву и вынуждает ее говорить, включив при этом телефон, а Флоренс, находясь на другом конце, слушает и записывает разговор. Потом…