Девушка по соседству

Мы поднялись на крыльцо, вошли в дом и спустились в прохладную темноту, пахнувшую краской.

Я приложил ладонь к горлу. Пальцы окрасились кровью.

Рут, скрестив руки на груди, смотрела на меня.

– Дурачок, – сказала она. – Ну и куда ты побежал, черт тебя дери?

Я промолчал.

– Думаю, вы теперь с ней заодно, – сказала она. – Даже не знаю, что с вами делать.

Она покачала головой. И рассмеялась.

– Будь доволен тем, что у тебя нет такой маленькой точки, как у нее. Хотя у тебя есть кое-что, о чем стоит волноваться, верно?

Дениз рассмеялась.

– Вилли, принеси веревку. Думаю, его стоит связать на случай, если ему опять захочется побегать.

Вилли отправился в убежище и тут же вернулся с куском веревки. Он отдал свой нож Донни, и тот держал его, пока Вилли связывал мне руки за спиной.

Остальные наблюдали и ждали продолжения.

И на этот раз Донни, похоже, ничуть не стыдился смотреть мне в глаза.

Когда меня связали, Рут повернулась к Вуферу и вручила ему спички:

– Ральфи! Сделаешь одолжение?

Вуфер осклабился, чиркнул спичкой и наклонился над раковиной. Отпрянул и поджег угол одной из свернутых газет. Потом поджег второй угол.

И отступил на шаг. Газета занялась ярким пламенем.

– Тебе всегда нравилось играть с огнем, – сказала Рут. Она повернулась к остальным и вздохнула: – Кто хочет это проделать?

– Я хочу, – сказал Эдди.

Она посмотрела на него и улыбнулась. Совсем недавно такой взгляд предназначался мне одному.

Похоже, я выбыл из числа ее любимчиков.

– Неси монтировку.

Эдди принес.

Они стали разогревать ее на огне. Стояла полная тишина.

Когда Рут решила, что железо достаточно разогрелось, она велела Эдди снять ее с огня, и мы все отправились в убежище.

Глава сорок вторая

Я не стану вам это рассказывать.

Я отказываюсь.

* * *

Есть что-то, с чем лучше умереть, чем рассказать об этом. Такие вещи, что лучше умереть, чем их увидеть.

Я смотрел и видел.

Глава сорок третья

Прижавшись друг к другу, мы лежали в темноте.

Они убрали лампу, заперли дверь, и мы остались одни – Мег, Сьюзан и я, лежа на надувных матрасах, которые Вилли-старший припас для своей семьи.

Я услышал шаги – из гостиной в столовую и обратно. Тяжелые шаги. Донни или Вилли. И потом в доме воцарилась полная тишина.

Если не считать стонов Мег.

Когда они прижали раскаленный металл к ее телу, она лишилась чувств. Вся напряглась, а потом внезапно обмякла, словно в нее молния ударила. Но сейчас какая-то часть ее существа боролась за то, чтобы вернуться к сознанию. Я боялся думать о том, что ждет ее после пробуждения. Я не мог представить себе эту боль. Такую боль. Я даже представлять не хотел.

Нас развязали. Теперь хотя бы руки были свободны.

Я мог бы ей как-то помочь.

И попытался представить, что они сейчас делают там, наверху. О чем думают. Эдди и Дениз, должно быть, отправились ужинать домой. Рут полулежит в кресле, положив ноги на подушку. В пепельнице рядом с ней дымится сигарета, а Рут уставилась в слепой экран телевизора. Вилли жует что-то, улегшись на диване. Вуфер лежит на полу. А Донни сидит на одном из кухонных стульев и, возможно, грызет яблоко.

В духовке, наверное, разогревается какой-нибудь полуфабрикат.

Я почувствовал голод. С самого завтрака я ничего не ел.

Ужин. Я подумал об ужине.

Когда я не приходил домой к ужину, родителей это выводило из себя. Потом они начинали беспокоиться.

Мои родители обеспокоятся.

Вряд ли я раньше задумывался, что это значит.

И внезапно почувствовал такую сильную любовь к ним, что едва не расплакался.

Потом Мег снова застонала, и я ощутил, как она дрожит, лежа рядом со мной.

Я подумал о Рут и всех остальных, молча сидевших наверху. Они молчали и раздумывали о том, что же с нами делать.

То, что я был здесь, внизу, всё меняло.

После сегодняшнего они не могут мне доверять. Но, в отличие от Мег и Сьюзан, меня рано или поздно хватятся.

Придут ли отец с мамой к Чандлерам? Конечно, придут. Но когда? Будут ли они искать меня здесь, в убежище? Я ведь не говорил им, куда направляюсь.

Глупо, Дэвид.

Еще одна ошибка. Ты знал, что здесь тебя могут ждать неприятности.

Я чувствовал, как надо мной сгущается темнота, – я сжимаюсь в комок, и темнота сжимается вокруг моего тела, ограничивая мои возможности, мой выбор. Сейчас я пусть и слегка, но ощутил то, каково было Мег, запертой в подземелье, в течение всех этих недель.

Мне почти хотелось, чтобы они снова пришли – просто чтобы снять напряжение ожидания и чувство изоляции.

И еще я понял, что в темноте ты начинаешь исчезать.

– Дэвид?

Это была Сьюзан. Она меня напугала. По-моему, она впервые обратилась ко мне – или к кому угодно еще – до того, как кто-то заговорил бы с ней.

Она говорила испуганным дрожащим шепотом. Как будто за дверью стояла Рут и подслушивала.

– Дэвид?

– Да? Ты в порядке, Сьюзан?

– В порядке, Дэвид. Ты меня ненавидишь?

– Ненавижу? Нет, конечно же, нет. С чего бы я должен…

– Должен. И Мег должна. Потому что я во всем виновата.

– Ты не виновата, Сьюзан.

– Виновата. Все это из-за меня. Без меня Мег убежала бы и не вернулась.