Дьявол кроется в мелочах

— Да, изменилось. — В голосе жены послышались панические нотки. Бывшей жены, разумеется. — Я скучаю по ребенку. Неужели ты настолько бесчувственный, что не в состоянии этого понять?

— Нина, ты только меня за идиота не держи, ладно? — ласково попросил Феодосий. — Как твоя тоска по ребенку зависит от уровня твоего материального благосостояния? Или лишние деньги компенсируют твои нравственные страдания?

— В общем, Лаврецкий, или ты платишь мне больше, либо я забираю ребенка, — устало сказала Нина. — Выбор у тебя невелик, если ты еще не понял.

— Нина, это ты не поняла. Повторю еще раз — наши с тобой договоренности я внес в стопятьсот юридических документов. Поэтому Наташку ты не заберешь. Ни сегодня, ни завтра, никогда, и не надо меня шантажировать, ладно? У меня крепкая нервная система, если ты помнишь.

— Скотина. — Жена нажала на отбой, и в ухо Феодосию забили звонкие, отчего-то очень противные гудки.

Он пожал плечами, отбросил телефон и тут же забыл про звонок, и про Нину тоже забыл, потому что все, связанное с ней, давно отболело и зажило. Он считал, что насовсем.

Рабочий день, плавно перетекая в рабочий же вечер, шел своим чередом. Заботы были привычными и приятными, потому что свое детище Лаврецкий любил, сотрудников ценил, их достижениями гордился. Жизнь была прекрасной, безоблачной и счастливой или, по крайней мере, казалась таковой.

Глава вторая

Соня разговаривала с людьми в форме и посматривала на часы. Для того чтобы поговорить с приехавшими по ее просьбе полицейскими, она отпросилась с последней пары, но к четырем часам ее ждал начальник Дениса, и подводить брата ей не хотелось.

Полицейскими машинами был заставлен весь двор, соседи смотрели искоса, но это Соню мало заботило. Главное, что после многомесячных просьб и обращений органы правопорядка были согласны вскрыть соседскую квартиру. Ту самую, из которой крайне подозрительно пахло.

Полицейских помогла организовать журналистка Инесса Перцева. Вчера Соня не постеснялась и обратилась за помощью к ее дочери Насте. Девушка сначала от чего-то сильно расстроилась, словно упоминание матери ей было неприятно, но, вникнув в суть вопроса, кисло пообещала помочь.

Сегодня, когда Соня вела семинарское занятие на первой паре, ей позвонила сама Перцева, уточнила некоторые детали и велела ждать. Еще спустя час она перезвонила, чтобы уточнить, во сколько Соне будет удобно подъехать домой, чтобы дать показания и присутствовать при вскрытии двери. Пришлось отпрашиваться.

— Итак, гражданка Менделеева Софья Михайловна. — Беседу с ней вел незнакомый оперативник. Участковый крутился рядом, посматривал на Соню с укоризной. Мол, что ж ты так меня подставляешь-то. Но Соне было его не жалко. Глядишь, отреагировал бы на ее первое заявление, не пришлось бы сегодня позориться при всем честном народе. — Знаете ли вы, кто проживает в соседней с вашей квартире?

— Конечно, знаю. Я в этом доме с рождения живу, поэтому всех старых соседей знаю. В пятьдесят шестой квартире живут отец и сын Галактионовы. Борис Авенирович и Саша, Санек.

— Какого они года рождения, вы знаете?

— Год точно не скажу, но Борису Авенировичу в прошлом году шестьдесят пять лет отмечали, так что сейчас уже на год больше, а Санек — мой ровесник, так что ему тридцать четыре года. Он — инвалид с детства. Ментальное расстройство.

— Это умственно отсталый, что ли?

— Да, можно и так сказать. Санек наблюдается в психоневрологическом диспансере. Они его тоже потеряли, он очень давно на приемах не был.

— Он что же, никогда не работал?

— Нет, конечно. Он вообще как будто пятилетний ребенок был. То есть ни помыться сам не мог, ни еду приготовить, ни в магазин сходить.

— А жили они на что?

Соня пожала плечами.

— В последние годы на две пенсии, как я понимаю. А до этого Борис Авенирович работал, конечно. Тогда еще его жена была жива. Она с Саньком дома сидела, а отец деньги зарабатывал.

— А кем он работал?

— Даже и не знаю. — Соня потерла лоб, вспоминая. — Вроде, когда я была маленькая, родители говорили, что он учителем был, но из-за болезни Санька уволился и пошел рабочим. Сварщиком, что ли. Тогда в советские годы они очень много зарабатывали. Галактионовы каждый год Санька возили на море, в санатории разные, к экстрасенсам обращались. У них очень много денег на это уходило.

— И как они, тихо жили? Этот их, больной, не буйный был?

— Нет, что вы. — Соня даже рассмеялась от такого нелепого предположения. — Санек тихий, вежливый очень. Улыбается всегда. Знаете, раньше про юродивых говорили, что они светлые, так вот Санек он как раз очень светлый, добрый, в отличие от отца. Рисовать, кстати, любит.

— А отец, выходит, злой?