Дирижабль осатанел. Русский дада и «адские» поэмы

Последний день перед опасной встречей.
До завтра! Мелкая душонка: Ты судьба.
Ужель смогу до встречи уберечь я
И воспитать любовь: Тебя! Тебя; но ба!

Осёл! осёл! неисправимый этот,
Ребёнок этот. Я боюсь (отец),
Что обойдя вокруг земного света
Ко мне б он не вернулся наконец.

С привычками холодного буяна,
С сноровками испытанного пса.
Всё ж не большой тревогой обуяна,
Глядит душа на поезд искоса.

Вагоны цифр на снеге циферблата.
Вот первый класс: вот третий класс: второй:
Вот пять: вот шесть, вот класс седьмой бесплатный:
Он встречи милостыня (Ты тяжка порой)!

Но ан в окне (мой сын). Моя любовь.
Я дрогнул, дрогнул. (Хоть и рад со злости.)
В котле кипит крылатом водна кровь.
Она свистит. И шасть ко мраку в гости.

9. Молитвослов

Дорогому Б.

Шасть жизнь! Шаасть. Шасть тлен!
Шасть Шасть сама. О Шасть!
О быстрота: секундаметра пасть,
Зубов белёсых циферблата плен.

Ань в след; Ан говорят одни,
Но без еря какая нежность к слову.
О Б’гъ. О Б’ге ан (я к слову).
О! для него и Ах! (Ох! в славу Вам О! дни.)

Я слышал часто: каков и ужей
Не должно славить, на известно чём.
Ань недомыслие: Земля и люд ужель
Не как суть и ужи (Мир полон тѣм и тѣм.)

Скользит холодный в пальцах человек,
Голодному земля не зрится ль каком.
Есть Бъ ещё и Въ (То значит Бэ.)
От них спасаюсь апострофа знаком.

10.

Токая ленноя зима
Стикла по жолобу намедни
Что не пришли оброк в зимать
Ни сон словес ни злобы бредни

На уступивший неба склон
Как на мост порожняк дву конный
Влетела оттепель в стекло
Но выдержал косяк оконный

Под талый прошло годний снег
Не ужто Ты за мыслил бегство
Молю: Не уступай весне
Моё последнее наследство

Я слышу запрядная гиль
Со сном нахальным под диваном
Уж шепчутся мои враги
Опасны гости и не званы.

1925

11. Газела о Бедности

Навыворот свои надену брюки,
И станет в пустоте: в [мечте?] светлей.
И, как ребёнка, шляпу хвать я в руки,
И будет мне как будто веселей.

Сойду, сойду на тротуар потёртый.
Скажи! Скажу. Ты мне, бездельник, люб,
Потом единым пассажиром спёртый,
Решу, что дольше не смущаться не могу.

Войду к Тебе, облаянный швейцаром,
И вдруг и вдруг, случится нечто вдруг.
И как пред полицейским комиссаром,
Перед Тобой я виновато засмеюсь.

Но не ответишь ничего мне, стерва!
И станет лучше мне, лучшéй ещё.
Я попрощаюсь обстоятельно, во-первых,
И шасть уйду. Шасть это хорошо.

Париж 295

12.