Дмитрий Донской. Пробуждение силы (СИ)

— Ты говори, да не заговаривайся! — Зарычал Андрей Константинович.

— А то что? Ты будешь злиться и ножками топать?

— Не слишком ли ты дерзко себя ведешь? — Остановив закипающего брата, произнес Дмитрий Константинович Суздальский. — При таком войске-то.

— Тебе, как я вижу, не угодишь, — мрачно усмехнулся Дима. — Может быть, ты еще и ярлык хана почитаешь за пустое место?

— Про ярлык я знаю и биться с тобой не хочу.

— Тогда зачем ты привел войско?

— Ты юн и нуждаешься в добром наставлении. Возьми мою дочь в жены, и я помогу тебе в правление княжеством.

— Добрым христианам две жены брать не пристало, — лукаво улыбнулся Великий князь.

— Отправь эту приблуду в монастырь, — пожал плечами Дмитрий Константинович. — Митрополит охотно пойдет тебе на встречу.

— Приблуду значит?

— А кто она? Приблуда и есть. Зачем тебе выродков плодить, если можно с княжной доброй крови жить да потомство множить?

— Ты оскорбил мою жену, моего сына, мое войско. На что ты рассчитываешь?

— На моей стороне сила, — зло усмехнулся Суздальский князь.

— Так и я не один пришел. Это, — он махнул рукой на своих воинов, — всего лишь тень легиона Древнего Рима. Но и ее хватит, чтобы разгромить тех, кого привел ты.

— Ха!

— Кроме того, на моей стороне Бог и правда. А посему после победы, я прикажу тебя повесить на ближайшем суку за оскорбление Великой княгини и моего наследника. Жену с детьми — продам в рабство. Братьев же, велю прилюдно бить вожжами на конюшне до беспамятства. Дабы знали, против кого выступать.

— Что?! — Задыхаясь от ярости, прошипел Андрей Константинович.

— Отец и дед мой были Велики князьями. И не вам убогим это оспаривать!

— Щенок! — Зарычал Дмитрий Константинович, с трудом удерживаясь от того, чтобы выхватить меч. Все-таки нападение на переговорах — позор. Да и метательные ножи были приторочены к предплечью его визави. А о том, что парень их там не для красоты носит, Суздальский князь знал прекрасно.

— Скоморох, — фыркнул Дмитрий Иванович с презрением. — Ты мне наскучил, — и, развернув коня, направился к своим войскам. А за ним его спутники. Бирюк молчал, онемев от наглости своего сюзерена, а Энрико просто не понимал, чего они там обсуждали. Он по-русски едва мог изъясняться.

Конечно, определенного раздражения Дмитрию избежать не удалось. Не каждый день тебе в лицо так оскорбляют твою жену, сына и верных тебе людей. Однако в целом Великий князь сохранил спокойствие и хладнокровие. А вот его оппоненты — нет. Поехали они к войскам изрядно взбешенные.

В реальности, вероятно, подъехав с малой дружиной, юный Дмитрий был и холостой и не такой борзый. Посему принял предложение Суздальского князя и разошелся с ним миром. А тут без конфликта обойти, явно не удавалось. Вот князь и решил спровоцировать противника на решительную атаку, опасаясь, что они могут испугаться пик. Ведь, судя по началу разговора, братья Константиновичи явно провоцировали Великого князя на опрометчивый поступок — атаку. Потери никому не хотелось нести. А так выйдет. Откроется. И вся недолгая.

Спустя каких-то несколько минут началась битва.

Владимиро-Суздальское союзное войско зашевелилось, пришло в движение, и без какого-либо порядка, плотной массой двинулось в сторону пикинеров с явным желанием его смять. Каких-то три цепочки людей, пусть и с длинными пиками, не способны остановить такой напор. Однако когда до наконечников пик оставалось шагов пятьдесят, зазвучали свистки сержантов и лучники дали залп.

Потом еще.

Еще.

Еще.

Еще.

Еще.

И так, пока не опустели колчаны. На пределе скорострельности. Благо, что каждый стрелок кроме простенького, но вполне годного «английского лука» был оснащен восточным кольцом, несколько облегчающим натяжение и выстрел. Это и повышало скорострельность, и снижало утомляемость, позволяя годный темп поддерживать чуть-чуть дольше.

Сюрприз удался.

Лошади густой лавы дружинников, в отличие от своих наездников, были практически никак не защищены от «пернатых гостинцев». Кое-где, конечно, помогала попона, но несильно. Что породило классику «Кресси» — лихая кавалерийская атака превратилась в свалку из трепыхающихся людей и лошадей. Ну и, само собой, совершенно непередаваемая какофония звуков. В то время как доспехи всадников, в целом, оставались неповрежденными.

Отмашка сигнальщика.

И обозные служащие бросились с маленькими зарядными двуколками раздавать стрелы лучникам. А оживший барабанщик, стронул с места пикинеров — медленным шагом, строго соблюдая строй, они стали надвигаться на противника.

Минута.

И пикинеры вошли в соприкосновение с дружинниками, которые пытались выбраться из этой безумной свалки. Большинство пешком, а кто-то и верхом, порождая еще большую неразбериху. Ведь лошади чуть с ума не посходили и практически не управлялись. Это целые. Раненые же кони бесились и лягались, истошно разнося по округе безумное ржание, полное ужаса и боли.