Доктор. 2.

– Посмотрите на проблему с моей стороны, – продолжаю, отбросив пиетет, поскольку времени у меня уже нет и терпеливость себя исчерпала. – Деньги вам я отдал лично и сам, и деньги отдал свои. Не папины. Рассчитывая на вашу качественную работу. Вашей качественной работы не вижу, вижу говно. Извините за выражение, но мы тут наедине. Будем, как взрослые люди, называть вещи своими именами. После моего деликатного сигнала на эту тему, вы начинаете мне рассказывать, что я плохо себя веду в процессе того, как мне впаривают говно за мои же деньги. Вы почему-то мою деликатность воспринимаете как слабость и бесхребетность. И по какой-то своей наивности исключаете силовой – с моей стороны – вариант решения вопроса. Хотите, я сейчас три четверти выпускных классов, да и наших тоже, заберу с собой? К вашему конкуренту – в лицей НШИ, который финансируется Эксель-банком? Я не угрожаю. Просто вместе с вами рассматриваю варианты, удобные мне. Как взрослый человек. Цену для учащихся – там снизим. Специально для этой группы, переходящей в НШИ от вас из ОЛИМПА. По случайному совпадению, Роберт Сергеевич Новиков – отец моей опекунши. Я никогда его ни о чём не просил. Но, зная его лично как достаточно взвешенного и во многом достаточно благородного человека, я на девяносто девять процентов уверен, что он не откажет в обучении паре десятков школьников. Тем более, тот лицей давно на точку безубыточности вышел. Под переходящих от вас, новую инфраструктуру создавать не надо. Все те, кто переведётся со мной – идут им сразу в прибыль. Вот теперь скажите, что бы вы сказали себе в ответ на моём месте?

Директриса краснеет, порывисто вздыхает, но молчит.

– Ну хорошо, давайте играть в молчанку, – пожимаю плечами. – Не могу оценивать вас как педагога – не моя сфера. Но как человеку бизнеса, открыто заявляю вам о своем недоверии. В ваш лично адрес. Зачем вы меня грузите ВАШИМИ проблемами за МОИ деньги? Когда должны решать МОИ проблемы? И попутно, договор между нами на этот учебный год оформляем на меня, не на деда, это остаётся у вас.

Видя, что она не собирается ничего отвечать, но и почему-то не отстаёт, засовываю одну из нотариальных копий решения суда ей в руки и, не прощаясь, перехожу на бег. Чтоб не выбиваться из графика.

Глава 28

До КЛИНИКИ пришлось нестись бегом. Впрочем, бегаю я хорошо.

Анализы Анны показали, что процесс мы «развернули». Она даже пересдала и кровь, и УЗИ в двух разных местах, после чего мы с ней, Котлинским и Стекловым сейчас пьём чай в кабинете Котлинского. При этом Котлинский постоянно смеётся басом; Стеклов загадочно улыбается, а Анна сидит со слезами на глазах, но тоже улыбается.

Ну и я тоже рад, чего уж...

Хотя я, в отличие от них, в результатах анализов не сомневался.

Отсутствие метастазов подтверждено. Сама опухоль уменьшилась. По классификации онкологов, перешла в какую-то предыдущую стадию.

А Котлинский говорит, что нашей тайне осталось быть тайной совсем недолго. Не смотря на все его усилия в онкодиспансере.

Волевым усилием, решили сократить мою работу с ней до одного часа: больше не требуется. На операцию за границу её не повезли, это тоже было окончательно решено сегодня. Муж, правда, какое-то время обивал с утра пороги и к Котлинскому (Стеклов с ним лично столкнулся в кабинете), и, как говорит Котлинский, в онкодиспансер, но против анализов не попрёшь.

В сегодняшней выписке из онкодиспансера чётко сказано, что показаний к срочной операции нет. С учётом конкретной динамики клинической картины, рекомендовано наблюдение. Всё. Только наблюдение.

Вообще, я могу ускорить процесс. Если будем «светить» по два-три часа в сутки, а не час, то справимся намного быстрее. Но в этом случае, образуется большой рубец, который может повлиять на репродуктивную функцию. Рубец могу убирать только в медленном темпе.

Я спрашивал и Котлинского, и Анну, каким путём пойдём. После недолгих совещаний, они оба выбрали второй вариант: пусть лучше медленнее, но с сохранением всех функций.

В принципе, мне даже проще.

Когда заканчиваем пить чай, мне звонит Лена. Видимо, что-то важное.

— Да?

— Мелкий, ты пошабашил?

– Практически.

– Жду внизу, беги ко мне в машину.

В машине, Лена протягивает мне термос со сладким чаем и с визгом покрышек трогается с места. С удивлением вижу, что направляемся к лицею.

– Лен, спасибо за чай, а куда едем? Что случилось?

— Твоя директриса взъерошенная звонила из школы. Вернее, вначале звонил твой дед, спрашивал разрешение дать в школе мой номер. Хотели твоего текущего опекуна и законного представителя. Потом позвонила она, твоя директриса. Я не в курсе всех твоих тёрок, поняла только, что они есть. Без тебя решила шашкой не размахивать. Теперь ты мне скажи, что там за беда и что делаем дальше?

За минуту передаю содержание сегодняшнего разговора и свою позицию.

– Блин, Мелкий, я, конечно, всегда за тебя, но тут ты прав не во всём, — в перерывах между насвистыванием какой-то мелодии говорит Лена. – Я бы даже сказала, что ты во всём не прав, хи-хи.