Долгая дорога домой

После выпуска из школы младших командиров мы все вышли на учения в заснеженное холодное поле. Руководил практикой владения оружием в бою молодой, очень хороший лейтенант Кожухарь[80]. В марте 1940 года из Слонима нас перевели в город Барановичи, в 128-й стрелковый полк, которым командовал майор Ковалин[81]. В этом военном городке раньше стояли польские войска. Городок был хороший. Одноэтажные деревянные дома для солдат. Кухня, столовая, баня, штабной дом, склады и специальное здание, в котором содержались проститутки, которые обслуживали польских солдат. За здоровьем этих девушек и солдат следили врачи. Если солдат хорошо нес службу и не имел нарушений, то командир как поощрение давал ему талон в публичный дом. Солдаты всегда старались заслужить такое поощрение.

Здесь я узнал об окончании Финской войны. Кажется, это было 12 марта 1940 года. За несколько месяцев моего пребывания в Барановическом гарнизоне я трижды менял место жительства.

Моим первым местом службы стала 3-я пулеметная рота 3-го батальона 128-го мотострелкового полка 29-й мотострелковой дивизии[82], в которой я был назначен политруком роты.

Командовал батальоном капитан Пеков[83], а ротой – Иван Ненахов, родом он был из Борисоглебска. Старшиной роты был Петр Петрович Прохоров из подмосковного города Полотняный Завод. Жили мы дружно, уважали друг друга. Я часто дежурил по кухне, вместе со своими бойцами чистил картошку, заготавливал продукты для обедов, помогал поварам. Еда была хорошая, особенно консервированные, в больших банках огурики-корнишоны, которые оказались в польских складах и по наследству достались нам. Рядом со столовой была баня, в которой имелись ванные, душ. Я очень любил туда ходить.

Часто ходил в город. Тогда только появилась кинокартина «Истребители». Сначала я посмотрел ее сам, а потом повел всю роту. Одному по городу ходить было опасно. Убивали! Поляки на нас были злые. Кричали нам: «Ще Польша не згинело!» Много наших солдат они убили поодиночке. Однажды даже целое отделение. Заманили в комнату, накормили, напоили, отравили, а затем всех закопали в землю. Мне, как политруку, дали пропуск, по которому я имел право бывать в городе до 11 часов ночи. После 11 часов на проходной задерживали постовые. Однажды, провожая девушку, я просрочил время, и в часть пришлось возвращаться через дыру арыка под забором. Однажды я познакомился с артисткой областного театра, она была еврейка. Мы собрались в комнатке театра на чей-то день рождения. Все были хорошо одеты, на женщинах золотые украшения. Женщин – человек двадцать, мужчин только четверо. Закуски и напитки высшего класса. Ели, пили, гуляли. Из советских людей я был один. Слава богу, все обошлось хорошо, и я вовремя вернулся в казарму. На этом вечере я познакомился с артистками сестрами Уриновскими.

К нам в часть из Москвы прибыл политрук Свердлов. Он был очень маленький, но умный, аккуратный, всегда подтянутый. Очень много знал. До армии он работал председателем Осоавиахима одного из районов Москвы. Мы с ним подружились, часто вместе проводили время, ходили в рестораны.

После первомайских парадов нас вывели на летние учения в село Лесное, неподалеку от Барановичей. Занимались подготовкой к боевым действиям в полевых условиях. В десятых числах июля 1940 года перед самым обедом нас построили по боевой тревоге и вместо обеда дали из расчета по буханке хлеба на два бойца, и мы колонной пошли куда-то на север.

Нам ничего не объяснили. Идем молча, без разговоров. Жарко, хочется пить. Многие натерли себе ноги, разделись и идут босиком, побросали свои ботинки, портянки, обмотки. Только к 12 часам ночи в каком-то лесочке возле города Лида мы остановились на привал. Прошли с полной выкладкой 72 километра. Ранец, шинель, винтовка, противогаз… только боевых патронов не было. В лесочке мы отдохнули до рассвета, а в 6 часов утра вновь пошли на север в том же порядке. Опять без еды и воды. Вперед, только вперед! Многие бойцы падали без сознания. Павших грузили на грузовик ЗИС-5, который их подбирал. Их вывозили вперед километров на пять-шесть, там выгружали, и они опять присоединялись к нам.

В пункте назначения нас ждал духовой оркестр, который играл бодрые марши. К концу дня дали рыбный суп из сушеной тарани, которую топором не разрубишь. От нее пить захотелось еще больше. Дали еще по полбуханки хлеба и наконец привезли воду. Мы так и не могли понять – это учения или что-то серьезное. Наутро – снова в поход, и снова в боевом снаряжении. На третий день мы остановились неподалеку от литовской границы. После часового отдыха нам всем раздали боевые патроны, дали гранаты. Научили, как их бросать.