Долина лошадей

— Ни один из мужчин Клана не стал бы сам утолять желание, если бы рядом с ним находилась привлекательная женщина. — Она покраснела от стыда за собственную несостоятельность, продолжая упорно смотреть вниз. — Тебя переполняло желание, но ты убежал от меня. Ты счел меня непривлекательной, и, конечно же, мне стало плохо.

— То есть ты обиделась, потому что я не… — Он выпрямился и вскинул голову. — О Дони! Как можно быть таким глупцом, Джондалар? — воскликнул он, обводя взглядом своды пещеры.

Эйла изумленно посмотрела на него.

— Я думал, ты не хочешь, чтобы я нарушал твой покой, Эйла. Я не хотел поступать вопреки твоим желаниям. Меня с неодолимой силой влечет к тебе, но ты вздрагивала всякий раз, когда я к тебе притрагивался. И как ты могла подумать, будто кто-то из мужчин может счесть тебя непривлекательной?

Внезапно она поняла, что все происшедшее было недоразумением, и терзавшая ее боль тут же утихла. Он считает ее желанной! Он просто подумал, что она не испытывает влечения к нему! Все дело в обычаях, несхожих меж собой.

— Джондалар, тебе нужно было подать условный знак. Мои желания не так уж и важны.

— Нет, твои желания очень важны. А я… — На лице его вспыхнул румянец. — Я нравлюсь тебе? — По его взгляду Эйла догадалась, как глубоко он растерян, как сильно боится получить отказ. Это чувство было ей знакомо. Она удивилась тому, что мужчина может испытывать нечто подобное, но при этом все терзавшие ее сомнения мигом улетучились, и душу ее захлестнула теплая волна нежности.

— Ты нравишься мне, Джондалар. Стоило мне увидеть тебя, как ты сразу же мне понравился. Ты был так сильно ранен, что я не знала, удастся ли мне выходить тебя, но, пока ты лежал в пещере, я сидела, глядя на тебя… и у меня возникало это удивительное чувство… меня тянуло к тебе… Но я так и не дождалась условного знака… — Она почувствовала, что сказала нечто лишнее, и снова опустила голову. Женщины из Клана прибегали к более тонким ухищрениям, желая привлечь внимание мужчин.

— А я все это время думал… Что это за знак, о котором ты все толкуешь?

— Если мужчина из Клана испытывает влечение к женщине, он подает условный знак.

— Какой? Покажи.

Эйла взмахнула рукой и покраснела. Женщинам не полагалось подавать такие знаки.

— И все? Я должен сделать вот так? И что дальше?

Он сильно изумился, когда она опустилась на колени и застыла в соответствующей позе.

— То есть мужчина подает знак, женщина становится в позу, и все? Этого достаточно, чтобы у них возникло желание?

— Если у мужчины нет желания, он не станет подавать женщине знак. Разве сегодня ты не испытывал желания?

Теперь покраснел Джондалар. Он и позабыл, какое неодолимое желание охватило его тогда, с каким трудом он удержался от того, чтобы не овладеть этой женщиной силой. В тот момент он отдал бы все на свете, лишь бы узнать об этом условном жесте.

— А если мужчина не нравится женщине? Или она не испытывает желания?

— Если мужчина подаст женщине знак, она обязана подчиниться. — Она вспомнила, какую боль, сколько мучений заставил испытать ее Бруд, и тут же помрачнела.

— В любом случае, Эйла? — Он заметил, как она угнетена. — Даже в самый первый раз? — Эйла кивнула. — И то же самое произошло и с тобой? Кто-то из мужчин просто подал тебе условный знак?

Она зажмурилась, проглотила слюну и кивнула. Ее ответ поверг Джондалара в крайнее возмущение.

— Ты хочешь сказать, что Ритуал Первой Радости вам не известен? Неужели никто не следит за тем, чтобы мужчина не причинил женщине сильной боли? Да что же это за люди такие? Или им все равно, что происходит с женщиной, когда она впервые сталкивается с этим? И любой мужчина может воспользоваться ею, если в нем заговорит похоть? Не думая о том, испытывает она желание или нет? И никого не волнует, больно ей при этом или нет? — Он вскочил с места и заметался из стороны в сторону. — Это бесчеловечно! Это просто недопустимо! Откуда такая черствость? Или им неведомо сострадание?

Столь бурное проявление чувств оказалось полной неожиданностью для Эйлы. Некоторое время она сидела молча, слушая возмущенные вопросы, которыми сыпал Джондалар в приливе праведного негодования. Но когда он вконец распалился, Эйла замотала головой, выражая несогласие.

— Нет! — вырвалось у нее, когда она наконец решилась высказаться. — Это не так, Джондалар. Им не чуждо сострадание. Айза нашла меня и стала обо мне заботиться. Люди Клана приняли меня в свой круг, хотя я родилась среди Других. Они не были обязаны это делать. Креб не знал о том, что Бруд делает мне больно, ведь у него самого не было пары. Он не знал, что чувствуют при этом женщины, а Бруд всего лишь воспользовался своим правом. Но когда я забеременела, Айза стала заботливо ухаживать за мной, не жалея сил, она поила меня разными лекарствами, чтобы я смогла доносить ребенка до срока. Не будь ее рядом, я бы умерла во время родов. И Бран принял Дарка в члены Клана, хотя все остальные подумали, что он урод. Но они ошибались. Он здоровый и сильный… — Эйла приумолкла, заметив, что Джондалар изумленно смотрит на нее.

— У тебя есть сын? И где же он?