Долларовый эквивалент

– Спокойно! – сказал Поп. – Не надо резких движений. У меня голова слабая – в детстве менингитом переболел. Знаешь, как это опасно?

– Мало ли кто чем переболел в детстве, – хладнокровно отозвался Крячко. – У меня, например, свинка была. Это же не значит, что я всех свиней теперь должен бояться. И тебе сейчас не про менингит думать надо.

– А про что мне думать? – поинтересовался Поп, испытующе глядя на Крячко. – У меня башка трещит и язык еле ворочается… Здоров же ты махаться, дядя! Ты же мне челюсть запросто мог сломать, соображаешь?

– Твоя челюсть еще и не то выдержит, – возразил Крячко и добавил: – А думать тебе надо только об одном, Поп, – как живым отсюда выйти. По твоей роже видно, что жизнь ты любишь. Вот и думай, как тебе ее продлить. – Он демонстративно вытащил из кармана «макаров», со вкусом передернул затвор и с грохотом положил пистолет на край стола.

Поп следил за этими манипуляциями напряженным взглядом. Настроение у него совсем испортилось. Крячко это чувствовал, но события не торопил. Клиент должен созреть, думал он. Про свое обещание Орлову не брать на задержание оружия Крячко забыл, как только вышел из его кабинета и родил свой гениальный план. В этом плане большая роль отводилась именно оружию.

– Я не понял, – осторожно заговорил Поп и перешел на «вы». – Вы тут про какого-то попа заговорили. Так, может, вы дверью ошиблись? Тут попов никаких нет.

– Ясное дело, какой ты поп, если тебя из семинарии вышибли, – сказал Крячко. – Так я в переносном смысле. Кликуха у тебя такая – или забыл с перепугу?.. Кстати, – он притянул к себе газету. – Рисованию тебя в семинарии обучали или это у тебя наследственное?

На лице Попа отразилось беспокойство.

– Я почему спрашиваю? – продолжал Крячко. – Я такого кролика уже не в первый раз вижу. Давно с автором хотел познакомиться. А тут такая удача!

– Живопись любите? – вежливо спросил Поп. – Могу подарить. Газетку, правда, я не дочитал, да бог с ней – все равно одно вранье.

– Я вранья тоже не люблю, – серьезно подхватил Крячко. – Поэтому давай, Поп, как на исповеди! Времени у нас немного, может быть, даже меньше, чем ты думаешь, – так не будем тратить его впустую.

– Я вас не понимаю, извините, – все так же вежливо сказал Поп.

– Все ты понимаешь, – убежденно заявил Крячко. – Но чтобы тебя подтолкнуть, я тебе кое-что объясню. Положение, Поп, создалось критическое. Причем у всех. И у нас критическое, а у тебя еще хуже. И найти выход из этого кризиса никто, кроме тебя, не сможет.

– А вы – это кто? – осведомился Поп.

– Армия спасения! – сердито сказал Крячко. – Что ты дурака из себя строишь? Московскую милицию уже не узнаешь?

– Ага, – хмыкнул Поп. – И чего хочет от меня московская милиция?

– За всю милицию не скажу, – ответил Крячко. – А вот чего хочу я – объясню предельно четко. Я хочу, чтобы ты мне сказал, где находится похищенная вами Лариса Бардина – если она жива, конечно. Но для тебя, Поп, было бы лучше, если бы она была жива. И не делай вид, что ты глупее, чем есть на самом деле. Слушай дальше! Накануне кончили практически всю вашу бражку – Мельника, проводника вашего, Егорычева, ну и еще там… В мордовских лесах положили. Сидеть не захотели – лежать теперь будут.

Он замолчал. Поп долго и тяжело думал, а потом сказал хмуро:

– Откуда я знаю, что это не фуфло? На пушку меня берете? – Теперь он называл Крячко исключительно на «вы».

– А ты посмотри на меня внимательно, – посоветовал Крячко. – Ты же у нас психолог. Ловец человеков. Вот и реши для себя – беру я тебя на пушку или нет? Если бы мы след не потеряли, за каким чертом мне самому к тебе приходить? Я бы молодых послал, а сам в кабинете дожидался, как положено.

– А что же не стали дожидаться?

– А чтобы посторонних глаз не было, – пояснил Крячко. – Тут ведь штука такая, Поп: если ты мне правды не скажешь – я тебя пристрелю, и точка.

– А как же служба? – с фальшивым сочувствием спросил Поп.

– А что мне служба? – возразил Крячко. – У меня все позади – и слава, и надежды, как говорится. С большим удовольствием влеплю перед пенсией в твою несуразную башку пулю!

– А вдруг пришьете невинного? – с усмешкой спросил Поп.

– Мне бог простит, – сказал Крячко. – А потом, люди, которые таких кроликов рисуют, невинными не бывают. Такие кролики у нас в отделе в сейфе заперты. Как вещественные доказательства. Письма ты Бардину готовил? А это серьезно, даже если я тебя не убью, «паровозом» пойдешь. Больше-то некому теперь.

Этот «паровоз» напугал Попа даже больше, чем грозно поблескивающий под рукой у Крячко «макаров».

– Значит, Мельник в бозе почил? – задумчиво спросил он. – Ну что ж, прах к праху, как говорится… Вы по званию кто будете?

– Как был полковником, так им и останусь, – буркнул Крячко. – Ты что-нибудь выбрал?