Дом на берегу

– Пусть попробует! – усмехнулся Роджер. – Бодруган лучше владеет мечом!

Монах снова пожал плечами.

– Вполне возможно, – сказал он, – но Оливер Карминоу не брезговал и другими средствами, когда сражался со своими врагами в Шотландии. Я не завидую Бодругану, если он попадет в засаду.

Управляющий жестом велел ему замолчать, так как в эту минуту юный Генри вдруг открыл глаза:

– Где отец? – спросил он. – Куда вы меня везете?

– Ваш отец дома, сэр, – сказал Роджер. – Мы пошлем за ним, и он приедет к вам утром. Эту ночь вы проведете в монастыре, и брат Жан позаботится о вас. Потом, если вы почувствуете себя лучше и если на то будет воля вашего отца, вас перевезут либо в Бодруган, либо в Трилаун.

Юноша в замешательстве переводил взгляд с монаха на Роджера.

– Но я совсем не хочу в монастырь, – сказал он, – Лучше я сегодня же вечером отправлюсь домой.

– Это невозможно, сэр, – учтиво ответил Роджер. – Разыгралась буря, и на лошадях далеко не уедешь. В повозке вас ждет госпожа, она отвезет вас в монастырь. Через каких-то полчаса вы уже будете на месте – вас устроят в комнате для гостей.

Невзирая на слабые протесты юноши, они пронесли его на тюфяке через зал, потом через двор к поджидавшей повозке и положили в ногах у тетки. Монах сел рядом. В открытое окошко на управляющего смотрела Джоанна. Вуаль отбросило ветром, и я заметил, как погрубело ее лицо, с тех пор как я ее видел в последний раз. Рот обмяк, а под большими глазами появились мешки.

Она наклонилась как можно ближе к окну, чтобы племяннику не было слышно.

– Ходят слухи о возможной стычке между сэром Оливером и моим братом, – проговорила она полушепотом. – Находится ли сэр Оливер где-то в этих краях – сказать не берусь. Но это одна из причин, по которой я хотела бы уехать отсюда, и как можно скорее.

– Как вам угодно, госпожа, – ответил управляющий.

– Ни сэр Джон, ни я не желаем оказаться замешанными в их ссору, – сказала она. – Этот спор нас не касается. Если дело дойдет до драки, мой брат сам в состоянии себя защитить. Я строго-настрого приказываю тебе не принимать ничьей стороны и блюсти исключительно мои интересы. Ясно?

– Вполне, госпожа.

Она удовлетворенно кивнула и переключила все свое внимание на юного Генри, лежавшего у нее в ногах. Роджер подал знак вознице, и тяжелая повозка затряслась по размытой дороге в сторону монастыря, а следом за ней поскакали сэр Джон и слуга, низко пригибаясь к сёдлам под секущими порывами ветра и дождя. Как только они скрылись за поворотом, Роджер проскользнул под аркой на конный двор и позвал Робби. Его брат вышел в ту же секунду, густые непослушные волосы падали ему на лицо; за уздечку он вел пони.

– Скачи что есть духу в Триджест, – велел ему Роджер, – и предупреди леди Изольду, чтобы не выходила из дому. Сегодня вечером в бухту должен был приплыть Бодруган, но он все равно не отважится выйти в море в такой шторм. И запомни: даже если сэр Оливер с ней дома, в чем я сильно сомневаюсь, леди Изольда непременно должна получить это известие.

Юноша вскочил на пони и поскакал через поле, но не в сторону брода, а на восток, по нашему берегу, и мне вспомнились слова Роджера а том, что брод затоплен. Значит, ему нужно было перебраться через поток где-нибудь выше, если этот самый Триджест находится на другом берегу. Мне это название ничего не говорило. На моей современной карте Триджеста не было.

Роджер пересек двор и через ворота в стене вышел на склон возвышавшегося над бухтой холма. Ветер здесь был такой сильный, что он еле-еле удержался на ногах, но, несмотря на проливной дождь, он пошел дальше и стал спускаться по склону к воде, придерживаясь крутой тропинки, что вела к маячившему внизу причалу. На лице его застыло беспокойство, почти отчаяние (выражение, столь отличное от его обычного самоуверенного вида) – и все время, пока он шел, а вернее бежал, он то и дело бросал взгляд туда, где устье реки переходит в широкий морской рукав возле Пара. Меня охватило тревожное предчувствие, как в тот день, когда мы всей семьей ездили на другой берег залива, и я видел, что Роджер испытывает те же ощущения, что нас объединяет один и тот же страх.

Когда мы добрались до причала, то оказались в какой-то степени защищенными от ветра находившимся позади нас холмом, но река бурлила вовсю, неся на гребнях частых крутых волн всякий осенний хлам: ветки, бревна, морские водоросли; они стремительно приближались к причалу и вновь, подхваченные течением, уносились прочь, и когда они проплывали мимо, над ними проносились стаи крикливых чаек, которые, распластав крылья, пытались спорить с ветром.