Дорогая жизнь (ЛП)

Он продолжает поглаживать мою кожу, выигрывая время для другой темы.

— Хм… я твой тип?

— Что? — я хихикаю.

— Парень твоей мечты, я соответствую этому образу? Я тот, кого ты представляла?

— Хочешь правду?

— Скажи.

Рисуя круги на животе, я рассказываю ему о своем идеальном человеке.

— Я выросла, смотря с бабушкой мюзиклы и старые шоу, такие как «Я люблю Люси» и «Шоу Дик Ван Дайка». Я была влюблена в мужчин, которые могли петь и танцевать. Я думала, было бы здорово сочетать твои темные ботинки с докерами⁷⁸. Я думала, у моего идеала будут зачесанные назад волосы, голос, как у Бинга Кросби⁷⁹, с танцевальным очарованием Фреда Астера⁸⁰, и немного наглой походкой Джина Келли. Я думала, идеальный человек найдет путь в мое сердце с помощью танца, песни и унесет меня на какое-нибудь бродвейское шоу.

— Итак, ты искала старую душу с талантом в утраченном искусстве.

— Вроде того, — отвечаю я. — В итоге я встретила задумчивого мужчину на мотоцикле, со скрытым талантом бога и способностью защищать меня любой ценой.

Наклоняясь к моему уху, он шепчет:

— Ты кое-что забываешь.

— Твои убийственные темные глаза?

— Как насчет убийственного пениса?

— Картер! — я снова краснею и думаю, что он этого и добивался. Несмотря на то, что слово «пенис» смущает меня, учитывая, что мы сегодня сделали, он прав. Это было убийственно. Никогда не думала, что секс будет ощущаться так хорошо. Я не буду сравнивать это с бабочками и розами, потому что когда он впервые вошел в меня, это был не самый лучший момент в моей жизни. Но потом, как только я расслабилась, все было просто волшебно. Это единственный способ описать это. Нереально волшебно.

— Что? Разве это не так? У этих танцующих мужиков был такой же убийственный член, как у меня?

— Боже мой, — я краснею еще больше, если это вообще возможно. — Я никогда не думала об этом.

— Никогда?

— Нет, — я качаю головой.

— Эй, — он отодвигает меня, чтобы посмотреть в глаза. — Мой пенис — это первый пенис, который ты видела?

Я кусаю губу.

— Я видела в учебнике по анатомии, который был у моей бабушки, но это была иллюстрация. Так что думаю, что да, ты первый пенис во всем.

Широко улыбаясь, он переворачивает меня, поэтому я лежу на нем, наблюдая его игривый взгляд.

— Мне нравится быть твоим первым пенисом. Чтобы ты знала, они не все такие красивые. На некоторых есть бородавки.

— Правда? — я съеживаюсь.

— Ага, и много волос. Пенисы различаются, особенно с южным другом-мошонкой. У меня хороший набор, Снежинка, тебе повезло. Есть и больные члены.

— Откуда ты знаешь? Где ты смотришь на пенисы? Ты часто это делаешь, чтобы сравнить?

— Нет, — он смеется. — Я часто посещаю тренажерный зал, и у мужчин они болтаются, особенно у стариков. Морщинистые яйца старика — не самый лучший вид.

Я не хочу говорить о старых мужских яйцах, это вызывает во мне рвотные позывы. Картер мне очень нравится, но глядя на его яйца, которые казались милыми, это смущает меня. Мое внимание привлекает кое-что другое.

— Ты ходишь в спортзал? Вот почему твои руки накачанные?

Он вопросительно приподнимает бровь.

— Ты так думаешь?

А как иначе? Его бицепсы выделяются в облегающих рубашках. Его грудь широкая и большая настолько, что он мог бы легко поднять меня. У него тело, которое я никогда не ожидала увидеть под его кожаной курткой. Но видя это тело каждый день, я бы мгла умереть счастливой. Если это имеет смысл. Разве нет? Ух!

— Ты и так это знаешь, поэтому хватит напрашиваться на комплименты.

— Я бы не отказался услышать, как ты это говоришь, Снежинка. Парню нужно, чтобы его эго тешили время от времени.

Я закатываю глаза.

— О, Картер, ты такой накачанный. У тебя такие большие мышцы, как у Мистера Пропера.

— Лысый уборщик? — спрашивает он с отвращением.

— Да, он может быть сексуальным.

— Ты хочешь потереть эту гладкую голову? Потянуть за его серьгу?

— У него есть серьга? — для меня это новость. Я не могу представить это.

— Да, у суровых крутых парней есть серьги.

Поворачиваясь, смотрю на его уши, они не проколоты.

— У тебя нет серьги, — говорю я.

— Нет, я скорее задумчивый, чем суровый. Но я могу стать таким, если понадобится ударить по лицу. Я не против драк.

— Ну, — я смотрю на него. — Ты когда-нибудь бил кого-нибудь? Или тебя?

Его взгляд смягчается, и он заправляет прядь за ухо.

— Хочешь правду? — я киваю. — Хорошо, да, часто. Я даже не могу посчитать количество раз, особенно когда стал старше. Меня били одноклассники, друзья, отец, дядя, случайные придурки. Я научился защищаться слишком быстро.

— Твой дядя и папа били тебя? — он просто пожимает плечами в ответ, и это разбивает мое сердце. Я не понимаю, как взрослый человек может поднять руку на ребенка. Это вне моего понимания. Поэтому он часто такой отстраненный и агрессивный?

Обхватив его лицо, я нежно целую его в губы.

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить это.

— Как я уже сказал, моя жизнь была битвой. Я привык к этому. Не надо волноваться из-за этого, — прежде чем я могу сказать еще, он переворачивает меня, прижимая к матрасу. — Хватит этого печального дерьма, я не могу дождаться, чтобы попробовать тебя снова.