Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры

Все, что писали о нем, и русскую философию – Соловьева, Леонтьева, Бердяева и т. д. “Достоевский” может стать смыслом всего, что мне хотелось бы сделать в кино. А сейчас “Солярис”. Пока все идет мучительно и через силу…»⁴.

Тарковский возвращался к идее фильма о Достоевском много раз. В записи от 28 марта 1971 года он снова размышляет о будущем фильме: «Надо непременно начать собирать материалы, всевозможные материалы о Ф.М. Достоевском. “Голгофа” – неплохое название. Скорее всего, следует писать одному»⁵. И снова: «Очень надо начать хотя бы собирать материал для Достоевского. Говорят, что существует какой-то Бегемот, который спекулирует книгами. Собрание сочинений Достоевского с дневниками стоит 250 р. Надо купить»⁶. Запись 14 сентября 1971 года уже содержит наброски мотивов для будущего сценария фильма о Достоевском: «Ф.М. писал при двух свечах. Ламп не любил. Во время работы много курил и время от времени пил крепкий чай. Вел монотонную жизнь, начатую в Старой Руссе (прообраз городка, где жил Карамазов). Цвет морской волны – любимый цвет Ф.М. Очень часто одевал своих героинь в платья этого цвета»⁷.

В феврале 1973 года главному редактору «Мосфильма» В.С. Беляеву была подана официальная заявка с просьбой «закрепить» за Тарковским тему, «рассчитанную на двухсерийный фильм по оригинальному сценарию, который будет написан А. Тарковским и А. Мишариным о творчестве и существе характера великого русского писателя Ф.М. Достоевского. Сценарий этот задуман скорее как поэтическое исследование, а не как биография. Как исследование творческих предпосылок, заложенных в самом характере Ф.М. Достоевского, как анализ его философских и этических концепций, как увлекательное путешествие в область замыслов его самых значительных произведений»⁸.

Парадоксальным образом замысел фильма о Достоевском переключается на идею экранизации романа «Идиот». «Возникла идея. Поставить “Идиота” для телевидения. 7 серий! Цвет. Но для этого необходимо говорить с Лапиным, без посредников и без лишних чиновников. Идея недурна! <…> Поставить “Идиота” было бы совсем неплохо». Осознавая трудности подобной экранизации, Тарковский записывает: «Еще раз перечитываю “Идиота”. Я бы не сказал, что ставить его просто, очень трудно сделать сценарий. Материал романа грубо делится на “сцены” и на “описание сцен”, т. е. перечисление того, что произошло важного для развития рассказа. Исключить из сценария эти “описания” целиком, конечно, нельзя. Кое-что придется переделывать в сцены»⁹.

Фильм должен был называться «Страсти по князю Мышкину» и состоять из двух частей – одна история глазами Мышкина, потом та же история, рассказанная Рогожиным. Обсуждался вариант совместной постановки «Идиота» с итальянцами, но итальянские партнеры настаивали на том, что Настасью Филипповну должна играть итальянская актриса. Тарковский же видел в этой роли только русскую актрису, предпочтительно – Маргариту Терехову. Роль Рогожина предназначалась Александру Кайдановскому, в роли князя Мышкина режиссер хотел снять непрофессионального актера. Предполагалось, что в фильме будет фигурировать и автор, роль которого предназначалась Солоницыну, мечтавшему об этой роли. Чтобы достичь максимального сходства с Достоевским, Солоницын собирался даже сделать пластическую операцию. Рассказывают, что ошеломленный Тарковский спросил актера, а что же он будет играть потом с лицом Федора Михайловича? На что Солоницын ответил: «Если я сыграю Достоевского, зачем мне что-то еще играть?»¹⁰.

Замысел Тарковского снять игровой фильм о Достоевском с Анатолием Солоницыным в главной роли, так же как и надежда создать многосерийную экранизацию романа «Идиот» с автором, которого сыграет тот же Солоницын, не осуществились: режиссер то ли остыл, то ли перегорел, то ли передумал. Кинематографическое начальство в лице Ф.Т Ермаша как будто не было помехой: «Ермаш предлагал Тарковскому снимать “Идиота” и вообще все, что он хочет из Достоевского, разумеется, кроме “Бесов”. – А вот “Бесов” я бы снял… но что бы они делали с этим фильмом?!” – “Идиота” же снимать было поздно. Внутри себя, для себя Андрей его уже снял, и время было упущено»¹¹.

Можно только сожалеть о несбывшемся – во всяком случае о картине «Достоевский», как ее задумал Тарковский («О самом Ф.М. нужно делать фильм. О его характере, о его Боге и дьяволе и о его творчестве»). Ничего подобного пока так и не появилось в отечественном кинематографе; нет ничего похожего и в кинематографе зарубежном.

А Солоницын все же «своего» Достоевского дождался, хоть и не от Тарковского, – пластическая операция не понадобилась: его герой был органичен и убедителен. За роль в фильме «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского» в номинации «Лучший актер» Солоницын получит приз – «Серебряный медведь» 31-го Берлинского международного кинофестиваля 1981 года. Жить актеру оставался всего год.

Эва Шикульска в роли Аполлинарии Сусловой