Драконий берег

– А мне и без занавесок неплохо жилось.

Не любит? Женщины испытывают просто-таки необъяснимую тягу ко всякого рода финтифлюшкам. Занавесочки, салфеточки, статуэточки, кружавчики и бантики.

А тут – пустота. Это неправильно.

Впрочем, женщина, которая работает с драконами, сама по себе неправильна. А еще она не спешит падать в обморок, не бьется в истерике, требуя немедленно оградить ее от ужаса, а сидит себе и разглядывает стену.

Вид, главное, задумчивый.

А ведь егерям неплохо платят. Очень неплохо, и отнюдь не только по местным меркам. Плюс торговля. Драконья чешуя, кость и что там еще? Главное, всегда в цене. Тогда… куда эти деньги уходят? Почему дом выглядит так, будто вот-вот рассыплется, если не в нынешнем году, то в следующем точно? И хозяйка его не лучше. Одежда? Обычная. Не слишком новая. Чиненная даже. Куртка вот из хорошей кожи, но форменная, стало быть, получена бесплатно.

Сапоги добротные. Крепкие брюки. Но и только…

– Тебе придется уехать отсюда. Ненадолго.

– Нет.

– Уна, это место преступления.

– Это мой дом, – она набычилась, всем видом показывая, что не собирается уходить. – И нет, я не боюсь головы.

– А того, кто ее оставил?

Она задумалась ненадолго и ответила:

– Его тоже. Не боюсь. Если бы он хотел меня убить, убил бы.

И в этом имелся свой резон.

– Уна, не глупи, – шериф повернулся к столу боком. И все равно время от времени косил глазом, точно желая убедиться, что не примерещилось ему.

– Я не глуплю. Я не хочу уходить из своего дома, – она скрестила руки на груди. – И вообще начинаю думать, что лучше было бы прикопать это добро на заднем дворе.

Задний двор осмотрят. И дом этот.

Вот только вряд ли что-то найдут. И Томас убрал фотоаппарат. Обошел стол по часовой стрелке. Остановился за стулом, на который набросили цветастое покрывало, будто пытаясь хоть как-то прикрыть жалкую обшарпанную спинку.

А ведь ублюдок не спешил.

Пришел. Взломал замок. Или открыл его? Замок и вправду из тех, с которыми и пальцем можно справиться. Прошелся. Убрал в комнате… убрал?

Определенно.

На кухне пыль и грязная посуда засыхает в раковине. Рубашка небрежно брошена в углу. А в гостиной просто-таки образцовый порядок. Томас пощупал влажную тряпку, которую аккуратно повесили на крючок. Рядом стояли метла и щетка.

Темный совок, к которому приклеился волос, что характерно, тоже темный.

– Тебе придется уйти, Уна, – повторил он.

А потом Чучельник вытащил стол на середину гостиной. Вон на полу остались следы. Стало быть, силенок перенести не хватило.

Впрочем, стол отменный, из дуба сделан, его и Томас в одиночку не поднимет.

Набросил скатерть. Разровнял так, что ни заломов, ни даже сгибов не осталось. Расставил тарелки. Канделябры… даже если сложить все это барахло в коробку, то коробка получится немалой. И голова опять же.

С яблоком.

– Яблоки любишь? – зачем-то поинтересовался Томас.

– Уже нет.

– Послушай, если не хочешь возвращаться к матери…

Не хочет.

– …то я оплачу номер в мотеле.

– Там тараканы. И клопы.

– Или в участке. Бесплатно. За дурость. Что? Ей по-хорошему говорят…

Уна поднялась и быстрым шагом вышла из дома, громко хлопнув дверью напоследок. Взревел мотор.

– Куда она…

– К драконам, ясное дело. Пускай. Там точно безопасно. – Шериф опустил винтовку и покачал головой. – Бедовая девка. Ничего, к завтрему поостынет.

– Знали его?

Голова на блюде вызывала смешанные чувства. Она была одновременно притягательна и отвратительна. А еще сделана хорошо. Томас сумел разглядеть шов, скрытый в волосах, тонкий, аккуратный. Снимали кожу, скорее всего, с мертвеца.

Он очень на это надеялся.

– Знал. Я предупреждал Уну, чтоб не связывалась. Да разве ж послушает? – Шериф отставил ружье и потянулся, уперся в спину. – Все вы, дети, думаете, что самые умные…

Томас вспыхнул было. Он давно не ребенок. Но… замолчал. И согласился. Пускай.

– Он появился в удобный момент. Как раз получилось, что… сперва Дерри ушел.

– Куда?

– В пустыню. Егеря в этом мало от драконов отличны. Редко кого из них на кладбище хоронят, да… а Дерри давно болел. Сперва вроде как и прогноз давали хороший. Ездил в Тампеску пару раз, что-то там резал, да, видать, не дорезал. Расти стало. И сказали, что все, без вариантов. Выписали лекарство и отпустили. А может, сам ушел. Вот… ради Уны держался. Сказал, что дар редкий, грех упускать.

Шериф ступал медленно и легко, и доски, которые еще недавно встретили Томаса скрипом, разом замолчали, будто признавая право этого неуклюжего с виду человека быть здесь.

В этом доме. В этой гостиной.

А если…

Холодком потянуло по спине. Что может быть проще? Человек, который определенно не вызовет подозрений. Он везде свой.

И звезда на груди. И готовность помочь. Его знают местные, а чужим достаточно эту самую звезду предъявить. И предложить помощь. Или не помощь, но просто попросить проехать… куда-нибудь в тихое место, чтобы… неважно, полиции не принято отказывать.

Рука сама потянулась к кобуре.

И городок этот он знает. И охотник не из последних. С выделкой шкур тоже дело имел. Отец его, помнится, на весь город прославился, сделав чучело молодого дракона. Тоже в музей ушло.

Мог бы? Мог.