Друг и лейтенант Робина Гуда

Мы спустились по крутой деревянной лестнице во внутренний двор, и Робину пришлось усадить меня на нижнюю ступеньку, чтобы дать чуть-чуть отдышаться. Потом мы снова двинулись в путь и, пройдя через распахнутые ворота, оказались во внешней части двора, забитой хозяйственными постройками.

Здесь бродили куры, шастали клокастые тощие собаки, и не успел я прохромать пары шагов, как нас с Робином окружили вольные стрелки — заросшие, измученные, свирепые... и веселые.

Вот уж не думал, что мой вид может сейчас кого-то взбодрить! Парни сгрудились вокруг меня с радостными криками, Вилл и Аллан в приступе энтузиазма все порывались похлопать меня по спине, а Барсук даже попытался обнять, но Локсли злобно на них огрызнулся и помог мне опуститься на колоду возле одного из сараев.

Да, силен я, раз меня приходится оберегать от дружеских приветствий!

Прислонившись спиной к нагретым доскам, я спросил:

— А где Ли?

— Твой тесть решил сам подняться на крышу донжона, посмотреть, не затевает ли чего Хантингдон, — объяснил Тук.

— Ясное дело, затевает! — оскалился Статли. — Он не отвалит, пока не получит наши головы и наше добро! Я так вообще не стал бы впускать его в замок, а уж если впустил бы, то...

— Хантингдон поднял белый щит, — непонятно, как Ричард Ли, на котором было боевое облачение, включая длинную кольчугу с капюшоном и металлические поножи, ухитрился появиться рядом почти бесшумно. — Поэтому мы его впустим и выслушаем все, что он захочет сказать. Только выслушаем, — посмотрев на Вилла, многозначительно подчеркнул рыцарь.

— Само собой! — осклабился Вилл, поглаживая лук.

У всех парней было такое же отличное оружие из испанского тиса, какое появилось у Локсли, только Тук остался верен своему пристрастию к арбалетам.

И пришлось же мне потрудиться, чтобы убедить монаха, что ему не к лицу встречать парламентера с греховным оружием в руках! Но в конце концов я все же его убедил, и, когда заскрипела, поднимаясь, наружная решетка, я сидел напротив нее с арбалетом фриара на правом колене. С оружием я чувствовал себя не таким никчемным — и все-таки вполне понимал парней, которые предусмотрительно встали так, чтобы не получить от меня ненароком в спину арбалетный болт. Поднять арбалет одной рукой я бы сумел без труда, но вот как следует прицелиться было сейчас проблематично.

Снаружи протрубил рожок, Олифант и трое дюжих слуг потянули за цепи, опускающие подъемный мост. Все аутло быстро поправили за спиной колчаны и в последний раз проверили луки. Тук скромно оперся на длинную палку с железными наконечниками, носить которую монашеской братии не возбранялось.

Ричард Ли, стоя впереди всех на неширокой мощеной части двора, терпеливо ждал, пока Олифант и слуги расшевелят сперва внешнюю, а потом внутреннюю решетки. Последняя поднималась целую вечность, судорожными короткими рывками, но наконец все же поднялась, и под ней шагом проехал всадник на вороной лошади — без копья, без щита, только при мече.

Я сразу узнал его по мрачно-гордому лицу, по гербу, вышитому на сюрко: к нам и вправду пожаловал граф Дэвид Хантингдон собственной персоной. Два месяца, проведенные в шкуре благородного сэра Гринлифа, помогли мне достаточно изучить эту породу, чтобы понять — то, что предводитель осаждающих явился в замок один, говорило либо о его стремлении щегольнуть своей храбростью, либо о желании выказать презрение к противнику.

Скорее всего, второе, потому что граф ответил на приветствие Ричарда Ли с ледяной вежливостью и отказался сойти с коня, когда Олифант подошел, чтобы принять у него поводья.

Пожав плечами, сакс отступил и прислонился спиной к большому деревянному барабану, на который наматывалась удерживавшая решетку цепь.

— Должно быть, вы очень спешите, раз не желаете даже спешиться, граф Хантингдон, — Ричарду Ли почти удалось перещеголять в высокомерии могущественного йоркширского лорда. — Я готов выслушать то, что вы хотите сказать.

Хантингдон обвел глазами людей, собравшихся, чтобы его встретить, и я быстро выпрямился, приняв как можно более бравый вид. Разве не видно — я просто присел погреться на солнышке с арбалетом на колене, а повязки ношу так, для форсу?

Задержавшись взглядом на каждом из стрелков не дольше, чем на рыжей кошке, разгуливающей по краю сарая, Дэвид Хантингдон снова уставился на хозяина замка.

—  Я прибыл сюда, чтобы в последний раз воззвать к вашему благоразумию, сэр Ли, — тяжело проговорил он. — Выдайте объявленных вне закона воров, которых вы у себя укрыли, или дайте моим людям войти и забрать аутло. Я делаю это предложение в последний раз. Если вы опять ответите отказом, ваш замок будет сметен с лица земли, владения будут конфискованы, иммунная грамота, дарованная Аннеслею королем Генрихом, будет отнята. И если дойдет до штурма, я не поручусь низа вашу жизнь, ни за жизнь вашей дочери. Так стоит ли рисковать всем, что у вас есть, чтобы спасти от заслуженного наказания подлых воров, грабителей, душегубов?

Ричард Ли поднял руку, унимая ропот аутло.