Дуэль четырех. Грибоедов

   — Однако ж и оно не оправдало себя. Морильо добился некоторых успехов в Венесуэле и в Новой Гренаде, да вскоре был вытеснен из захваченных областей голодом и болезнями, которые более повстанцев обескровили армию. Боливар[113], изгоняемый дважды, всякий раз возвращался и успешно сражается на всём фронте от Боготы до Каракаса. Два года назад образовалась Аргентинская конфедерация и провозгласила свою независимость. Фактической независимостью уже обладает также и Парагвай. Верхнее Перу тоже взялось за оружие. Испанцы держатся только в Нижнем Перу, в Мексике и на Антилах, но и там их положение назвать вполне прочным нельзя. Португальцы под этот шумок захватили Монтевидео.

   — И чем вы объясняете такие важные успехи повстанцев?

Стурдза значительно сузил глаза.

   — Инсургенты[114] повсюду поддержаны Англией и действуют в её интересах, едва ли, разумеется, сознавая, что им отводится всего лишь роль пешек во всемирной игре.

   — И там тоже она, как в Персии, в Турции, а через них у нас на Кавказе. С какой стати, позвольте узнать?

   — Должно быть, возмечтала обосноваться после испанцев в независимых государствах. С Ямайки в испанские колонии направляются деньги, провиант и оружие, за что впоследствии, разумеется, придётся платить. Англия не чинит препятствий своим добровольцам вступать в ряды Боливара и отвечает на все наши протесты, что не имеет возможности, в согласии со своей конституцией, препятствовать частной инициативе.

Александр, всё не понимая, нетерпеливо пожимая плечами, спросил:

   — Мы-то тут что?

   — Почти что волей случая, чем государственным помыслом. Англичане, как вам известно, не допускают нас в Средиземное море, и мы, в пику им, предложили, чтобы приобрести законное право держать там наш флот, уничтожить многовековое пиратство, что является и насущной необходимостью и священным долгом для великой христианской семьи. Таков слог — ухватишься и за священный долг, и за надобность христианской семьи когда надо. Благодаря именно слогу, заметьте себе, Англия оказалась в положении затруднительном: не могла же она открыто отрицать долг и надобность сделать наконец невозможным морской разбой в своих же владениях, как не могла пойти и на соседство нашего военного флота. Однако английские дипломаты и не такие распутывали узлы — шельма народ, — своей выгоды нигде не упустят, а слог у них нашему не уступит — Державина оды, примерно сказать.

   — Да, припоминаю теперь, благодарю. Пиратством промышляют берберийские племена, подданные Оттоманской империи, вроде наших черкес.

   — Именно так! И всякое на них нападение могло бы стать началом крестового похода против Блистательной Порты. Не желая допускать против Блистательной Порты никакого похода, Англия обязалась сама покончить с разбоем, но, разумеется, всё ещё не сделала решительно ничего. Тогда мы предложили, чтобы вся Европа вооружилась против корсаров. И вот Испания, нас желая иметь на своей стороне, вознамерилась передать нам — впрочем, тайно — Пуэрто-де-Майон как базу для нашего военного флота, которой прежде владела всё та же непоколебимая Англия. Карсли тотчас завлёк на своею сторону Меттерниха, в свою очередь Меттерних уговорил прусского короля[115], и три державы выступили совокупясь против передачи нам этой базы, обнаглев до того, что с угрозой применения силы. Разумеется, пришлось отступать, и в ответ мы, натурально, поддержали Испанию. Татищев, наш полномочный министр, подсказал, куда надо шило воткнуть; и в начале прошлого года Испания обратилась за помощью в Священный союз против своих подданных, поднявшихся против владыки законного, то бишь легитимного. Помрёт Талейран, а без легитимности уж нельзя будет и шагу ступить: на века бессмертие одним словом купил, сукин сын. Ну, мы и направили великим державам наш меморандум, в котором эту законную просьбу поддерживаем.

   — Постойте, это Испания всё, а с какого боку здесь всунулись Северо-Американские Штаты?

Стурдза округлился лицом, улыбнулся победно, точно взял реванш за Кавказ: