Душа. Сборник

Мой почерк и мысли, оставшиеся в далёком прошлом были уложены рядами на этих страницах. Казалось, словно пробегая одними только глазами, я проживал годы своего заточения заново. Но вместо страха и боли, которые я переживал тогда – я ощутил ещё и успокоение. Словно это всё было в прошлом. Милое, тихое, порхающее чувство.

Такое же, как бабочка, которая неожиданно села на книгу эту. Не думая более ни о чём, я подвёл свой палец к ней. А она, медленно перебирая своими крохотными лапками – вскоре села на него. Медленно ползая и еле двигая милыми, уписанными узорами крылышками, поползла она по моему рукаву рубашки. Затем – по плечу к шее. И от шеи – уже села на краешек носа, вызывая лёгкую улыбку.

И затем раздался смешок. Не мой – вовсе нет.

Красивая, нагая девушка, выглядывала из-за одной из полок. Её рыжие волосы ниспадали по плечам, закрывая едва уловимые, но оттого они становились ещё более притягательными. Аккуратные, милые черты лица юной девы, вокруг которой царил невообразимый аромат лесной чащи. Этот сладковатый, отдающий только что появившимися ягодами, свежестью и беззаботностью.

Но даже это не было так притягательно. Всё это меркло в моменте, едва до твоих ушей доходил её невообразимый, прекрасный, обворожительный смех. Беззаботный и радостный. Казалось, что именно этот смех, явившись первым в мир, породил весь остальной. Она была началом всего прекрасного и завораживающего. Именно эта юная, прекрасная, беззаботная дева.

Но стоило мне сделать лишь один шаг, как тут же она испарилась. Словно её никогда и не было. Я осмотрелся, так и не заметив её. Пока вновь её звонкий смех не отразился от стен этого зала. Она стояла в дверном проёме, поманивая меня ручкой, словно мать подзывает своего ребёнка.

Она манила. И я не смог удержаться. В это мгновение всё исчезло – страх, боль прошлых лет, уныние, тоска. Всё это кануло где-то, осталось здесь, в других комнатах этого прекрасного замка. И осталась лишь страсть и желание. Страсть и желание, которые тянули меня последовать за ней прямо сейчас.

Но вышел я в коридор – и вновь не увидел её. В этот раз смех раздался издалека. Настолько издалека, что обладательницу этого прекрасного смеха уже и не было видно. Но я чувствовал, откуда он исходит. И я пошагал за ним.

Поворот за поворотом, лестница за лестницей. Я не знал, куда я иду. Но я чувствовал желание пройти, вновь увидеть её. Хотя бы одним глазом. Я чувствовал, словно должен это сделать. Должен остановить её, взять за руку, вдохнуть её волосы. Сказать ей. Сказать хоть что-нибудь.

Но каждый раз оно отдалялось всё дальше. И дальше. И дальше. Пока, наконец, я не остался один. В одном, широком коридоре, посреди большого красного ковра. И лишь свет немногих, потрескивающих ламп вокруг озарял пространство вокруг. Маленькие островки света, среди океана непроглядной тьмы.

Стоило обернуться – и ты уже не видел, откуда пришёл. А идти дальше было некуда – смех исчез. Равно, как и указываемый им путь. Они испарились, словно их никогда и не было. Оставался лишь ты. В океане непроглядной тьмы.

И он. Стоило обернуться, как ты мог увидеть странную, слабо рассматриваемую и невнятную фигуру. Которая молча стояла в нескольких шагах от меня. Настолько близок был он сейчас, что я мог рассмотреть каждую волну на его плаще с капюшоном. Чёрный плащ, покрывающий всё тело – даже ладони. Лишь слабые, старческие морщины и лёгкая щетина выглядывали из под капюшона.

Его лицо было каменным. Если бы его ровное, холодное дыхание не раздавалось в этой тишине – я бы подумал, что он самая настоящая статуя.

Он смотрел на меня из под своего капюшона. Я смотрел на него. Так продолжалось ещё несколько секунд, прежде, чем он повернулся и пошёл дальше. А я – последовал за ним. Медленными, сперва неуверенными шагами, которые затем сменились более стойкими и осознанными. Я почему-то с каждым шагом осознавал, что наполняюсь частицей этого старика. Его мудростью. Уверенностью. И каждый шаг становился всё более лёгким для меня.

Мы шли дальше по коридорам медленно, словно желая всмотреться в каждую трещину на стене. Казалось, проходя путь, мы впитывали мудрость этого замка, наполнялись им. Переосмысливали само его существование. Как он появился? Для чего? Кто его создал? Кто его населяет? Что наполняет эти стены? Почему они дали трещины?

Но наконец, мы прошли в большой тронный зал. Очередные колонны и чёрные, просто чёрные штандарты без гербов свисали с балконов наверху. Множества факелов и люстр освещали этот тёмный зал, закрытый от глаз в глубинах замка и не имеющий совершенно никаких окон. Лишь собственный свет изнутри озарял его и позволял двигаться. И знать, куда ты двигаешься.

Мы приближались к двум большим, резным, золотым тронам. К ним вела длинная, чёрная полоса ковра, украшенного золотым орнаментом. Проходила эта полоса вдоль всего мраморного пола, в котором можно было увидеть даже собственное отражение. Каждый шаг эхом раздавался от стен, вновь попадая в уши. С каждым шагом мы всё ближе приближались к лестнице. Лестнице, что вела к этим двум тронам.