Двойка по поведению

— А чего бы ему возражать? — удивилась Зойка. — Ему что прямиком ехать, что к тебе завернуть, без разницы.

И повесила трубку. А Лиза подумала, что, наверное, и впрямь без разницы — с Лизой ехать или без нее… Своей попой она уж точно сиденье в машине не продавит.

И в этот момент вновь зазвонил телефон.

— Это я, Гриневич, — представился Володя так, словно виделся с Лизой от силы пару раз, причем не позже, чем пару месяцев назад.

— А это я, Саранцева, — в тон ему ответила Лиза.

В трубке повисла пауза, после чего Володя сказал:

— Тебе Зойка звонила?

— Только что.

— Так ты как, поедешь?

— А ты не против?

— Я? А почему… — Гриневич запнулся, — должен быть против?

— Ну… мало ли…

— Лиза, ты на что-то обижаешься? — неожиданно спросил Володя. — Может, на то, что я к тебе домой завалился да еще и Казика привез? Или я что-то еще не так сделал? Или что-то не то сказал? А, может, ты из-за чая?

— Нет! О чем ты? — поспешно проговорила Лиза. — Все совершенно нормально! Честное слово! Я поеду к Зое, если ты за мной заедешь, будет хорошо, я ведь не знаю, как до нее добираться. И я ни на что не обижаюсь!

Она действительно ни на что не обижалась. Хотя было, было… И в мгновение прошло. Вот ни с того ни с сего обида появилась и опять же без всякой видимой причины исчезла.

У Лизы обычно ни с того ни с сего ничего не возникало и без всякой видимой причины не проходило.

Ей очень понравилось на даче у Ляховых.

Выкрашенный зеленой краской домик, окошки которого прикрывали веселенькие занавесочки в горошек. Рябины и яблоньки меж ягодных кустов с красно-желтыми листьями, напоминающими яркую аппликацию. Беседка с круглым столом и пахнущими свежим деревом скамейками. Большой мангал, явно рассчитанный на многолюдную компанию. Свежий воздух вперемешку с ароматом жареного мяса и запахом увядающей травы…

Зойка, в полинялых спортивных штанах, старой болоньевой курке и растоптанных ботах, зычно покрикивающая на свое семейство, — здоровенного, с широченной спиной и могучими руками мужа, бывшего метателя молота, и почти не различимых по возрасту мальчишек, похожих на два крепких гриба-боровика. Зойка «гоняла» своих мужиков, словно нерадивых школяров по спортзалу, но при этом именуя мужа исключительно Толиком, а сыновей — Ванюшей и Петрушей. Те в ответ называли ее Зоинькой и мамулей.

Володя, в отличие от своей подруги, в новых джинсах, васильковом джемпере и темно-синей куртке, подчеркивающих его почти идеальную фигуру гимнаста, со знанием дела орудующий около мангала. Он перешучивался с Толиком, лихо помогал таскать всякую утварь Зойке, с удовольствием возился с пацанятами, и сразу было видно, что он здесь все знает, он здесь совершенно свой, почти член семьи. Гриневич не оказывал Лизе нарочитых, как в школе, знаков внимания, но он почти всегда оказывался рядом, когда Лизе вдруг что-то требовалось, и все ее нужды — конечно же очень мелкие (на уровне полотенца, чтобы вытереть руки, или ножа, чтобы отрезать кусок мяса) — мгновенно исчезали благодаря Володе.

Лиза отчего-то ни разу всерьез не задумалась о том, какой Володя человек. Она, конечно, считала, что он вполне приличный человек (иначе никогда бы с ним сроду не связалась), но какой конкретно — понятия не имела. И, в общем, даже не старалась это понятие обрести.

Когда-то Володя пришел ей на помощь без всяких ее просьб, по доброй воле и собственной инициативе. И она тоже пришла на помощь без всяких его просьб (Зойкины уговоры были не в счет), по доброй воле и собственной инициативе. Ему ничего не нужно было от учительницы литературы, ей ничего не надо было от учителя физкультуры. Он ее просто пожалел, она ему просто посочувствовала. Вот такая взаимовыручка, немножко жажды приключений, и не более того.

А когда закончатся «приключения», закончатся и отношения. Нет, не отношения вообще, они, скорее всего, будут весьма дружеские, а вот именно такие отношения, которые многие принимают за роман. Да, многие считают именно так, с интересом следят за продолжением, а сами участники этих отношений прекрасно понимают, что все — игра, которая рано или поздно подойдет к финалу.

И коли все — игра, стоит ли разбираться, кто такой Владимир Гриневич? И почему он помогает Зойке, приятельствует с ее мужем, возится с ее мальчишками и, самое главное, проявляет заботу о ней, Лизе? Хотя перед Ляховыми ему уж точно без надобности изображать из себя ухажера. А он ухаживает, по крайней мере, Лизе так кажется, и это, в общем-то, приятно.