Джон Леннон в моей жизни

ПИТ: Я не рассчитывал на американских авторов, потому что мне было необходимо общение. Я очень хотел, чтобы эта книга получилась такой, как нужно. Мне хотелось, чтобы она донесла до читателя именно то, что мне хотелось, и чтобы я как бы лично разговаривал с ним. А для этого мне нужен был полный издательский контроль и, конечно, писатель, достаточно опытный и искусный для того, чтобы она звучала, как если бы я просто рассказывал об этом. И он был нужен мне в Англии, потому что мне постоянно было необходимо общение. Наверное, и дня не проходило, чтобы я ею не занимался. И то, что я повстречал Ника, было почти случайностью. Меня познакомили с ним где-то на обеде, и мы с полчаса поболтали. Но я и не думал использовать именно его. Я тогда вернулся в Англию и попробовал там кого-нибудь найти… Было несколько людей; я дал им определенные разделы, но то, что они приносили, было невероятно: это были сплошные выдумки! Разная чушь и вздор! И тогда я позвонил Нику, а я уже успел прочесть его книги, и спросил, заинтересует это его или нет. Он сказал «да». Мы с ним встретились и поговорили. Он кое-что написал и с самого начала мне понравилось, что он был очень точен, и что он старался, чтобы эта работа была выполнена «на отлично» — и не для кого-то, а для меня. Я сразу понял ЧТО для него было очень важно: мой рассказ должен основываться на фактах.

БИЛЛ: Он как бы заполнял пустоты разными подробностями и деталями…

ПИТ: Вот именно! Потому-то наше сочетание и было таким крутым — потому что он знал все это. Как если бы я сказал, что «мы в тот вечер сходили туда-то», и он уточнил бы: «Это было 6 июля 1963 года». То есть, он знал все детали. И сочетание его — объективного фэна, и меня — субъективного друга, было удивительно и прекрасно. И вряд ли я смог бы найти кого-то еще, кто мог бы справиться с этой работой так же хорошо.

БИЛЛ: А были у вас проблемы, вроде таких, когда издатели хотят, чтобы книга была не такой, как хочется вам?

ПИТ: Нас просили изменить только одно место. Но мы отказались, и они взяли все, как было.

БИЛЛ: А что именно это было?

ПИТ: Они хотели, чтобы посвящение «Джону — за эти воспоминания» было помещено вверху (а не между личными посвящениями Пита и Ника — Б.К.), а мы сказали «нет», потому что поместив его в центре, мы как бы соединили нас двоих.

БИЛЛ: Ты упомянул Филипа Нормана. Расскажи о вашей встрече.

ПИТ: Я не хотел говорить ни с журналистами, ни с телевизионщиками, ни с кем. Ко мне постоянно обращались с просьбами…

БИЛЛ: Кроме Хантера Дэвиса…

ПИТ: Да, кроме Хантера Дэвиса — по личной просьбе Джона. И именно поэтому та книга так понравилась Джону: то, что я рассказал Хантеру Дэвису, было случаями, о которых он уже забыл — и когда он прочел это, он воскликнул: «Господи, а ведь я об этом совсем забыл! Вот было здорово!». Но вернемся к Филипу Норману… Он позвонил мне и сказал, что он — друг Дерека Тэйлора, милейшего человека, которого я очень уважаю, и Норман сказал, что он пишет книгу о событиях и положении дел в Ливерпуле «до появления БИТЛЗ». Другими словами — о самом городе, почему ЭТО произошло и как эволюционировало. Будучи очень наивным, я поверил ему. Он заехал ко мне, мы пошли в пивняк, и он задавал мне вопросы, на которые хотел услышать мои ответы — а потом перешел к разговору о Джоне и нашем детстве, и спровоцировал меня на исповедь. И вот я узнаю, что вышла «Кричи!» — и первые страниц пятьдесят или около того — просто диалог со мной. Я не берусь категорически утверждать, что у него был магнитофон, но если нет — значит, у него в голове сидит кремниевый чип (полупроводниковый кристаллик с интегральной схемой — прим. пер.). Он не просто изложил суть разговора — он напечатал его слово в слово! Но независимо от того, фотографическая память у него, или нет, он все равно обманщик и жулик и добывает информацию под фальшивыми предлогами. Я ведь не единственный, кому он подсовывал эту басню, чтобы взять интервью.

БИЛЛ: Здесь будет уместно затронуть Питера Брауна, который, насколько мне известно, говорил в Англии, особенно знакомым БИТЛЗ и семье Брайана, что он работает над книгой о 60-х, а сам писал «Любовь, которую ты отдаешь» («The Love You Make»). Он не говорил с тобой?

ПИТ: Нет. Он даже не обращался ко мне. И заметь: когда они писали ее, они знали, что и я тоже пишу книгу.

БИЛЛ: Что ты думаешь о книге Брауна?

ПИТ: По-моему, это подлость. Мне думается, что этим он очень многим нанес предательский удар в спину.

БИЛЛ: А сама его история соответствует действительности?