Единственный и неповторимый Кристальный друид (ЛП)

— Придет темный всадник, едва наступит ночь, — мой голос дрожал, искажая ноты. — Темный всадник позовет. Имя твое узнает — убьет. И душу твою Дюллахан заберет.

Тиллиаг замер посреди тропы. Я сидела на спине коня, нас окружала тишина. Мелодия крутилась в моей голове, и я слышала низкий голос отца, он пел второй куплет жутким тоном, его голубые глаза хитро искрились.

— Не плачь, не молись, — я дрожала. — Но дверь до рассвета запри. Темный всадник придет, едва наступит ночь.

Баллигор сказал, что фейри-убийца появлялся в ночи. Он звал дух жертвы. И если он знал имя, он забирал жизнь.

— И душу твою Дюллахан заберет, — прошептала я.

Дюллахан. Известный еще как всадник без головы. Старый ирландский миф был о черном всаднике, который нес голову под рукой, ехал по ночам по полям. Любой, кто видел его, умирал, ведь он называл имя и забирал душу.

И я видела его.

Темный всадник на черном коне появился из тумана владений фейри. Я боялась. Я, которая редко испытывала страх, забралась в канаву, чтобы спрятаться от его взгляда. Я инстинктивно знала, что он был кем-то ужасным, опасным.

Но, когда я увидела Зака верхом на Тиллиаге после этого, я списала свою реакцию на волнение.

Дюллахан, — уши Тиллиага были прижаты к голове, он уперся копытами в тропу. — Это существо никогда не видели на этих землях.

— Распутье, — выдавила я. — Распутье связано с Ирландией?

Я не знаю.

— Рикр, ты знаешь?

Не уверен, — прошептал мой фамильяр, — но оно связно с землей за большим морем, где обитает много древних фейри из легенд людей.

— Тогда Джейсон сделал это. Он вызвал сюда Дюллахана, выпустил его.

Выпустил, голубка? — тихо повторил Рикр. — Такое существо не сдержать, им нельзя управлять. Это рука Смерти.

Насмешка Баллигора звенела в моей голове, и я пробормотала:

— Знание Смерти не защитит тебя от нее.

Защитить…

Я напевала под нос, ноты поднимались и опадали, я искала в памяти. Еще куплет. Он вед был? Я представила лицо отца, его попытки изобразить угрозу.

— Самая темная смерть, — спела я, — ее взгляд отразит только чистое золото.

Я сжала кулон, висящий на шее. Золотой кулон. Джейсон дал его Лейни. Как романтический подарок или для защиты? И… фермер Уитби. Золотые часы на его руке. Его выстрел привлек внимание Дюллахана, но фейри не убил его, ведь на нем было золото.

— Зак не знает, — я сжала гриву Тиллиага, кулон был в другой руке. — Он не знает, что золото может отгонять Дюллахана. Он не защищен, и Дюллахан вот-вот выйдет из распутья.

Конь повернулся в ту сторону, откуда мы приехали.

Стойте! — рявкнул Рикр, беспомощно извиваясь в моем рюкзаке. — Сейбер, зачем тебе ему помогать? Зачем раскрывать себя Дюллахану ради мужчины, которого ты презираешь?

Выгнув шею, Тиллиаг плясал на месте, ждал моего ответа.

Я прикусила щеку изнутри. Осколки вонзались в грудь, жажда отомстить пылала, не угасла. Но… но…

Зажмурившись, я прорычала:

— Этот козел должен все мне объяснить. Я не дам ему умереть, пока не получу ответы, и тогда я убью его сама. Вперед!

Тиллиаг помчался галопом. Копыта стучали, он несся к вершине горы и распутью, где вскоре появится Дюллахан.

Если призрак Смерти уже не отправился на поиски следующего сердца.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Я не осмелилась брать Рикра на распутье, когда он был ранен и беспомощен. На тропе к вершине, куда выше распутья, я повесила рюкзак на верхние ветки дерева, Рикр был внутри.

Он не был рад, что его оставляли. Я буду слушать об этом неделями, если выживу.

В долине я сжала гриву Тиллиага, конь помчался среди развалин и лоз распутья. Место было зловещим днем. Ночью тут было страшно.

Во тьме когда-то алые цветы стали бледно-розовыми, источали призрачное сияние, которое озаряло землю, покрытую мхом. Туман двигался среди призрачных деревьев, закрывая все дальше, чем в дюжине ярдов от меня, и я не осмелилась позвать Зака.

— Ты его ощущаешь? — прошептала я Тиллиагу.

Тут сложно что-то ощущать, — ответил конь, его уши постоянно двигались. — Я не могу уловить даже других своего вида.

Глядя на его подрагивающие уши и напряженную шею, я надеялась, что его нервы были крепче, чем у обычной лошади. Я не хотела, чтобы меня сбросили от первого неожиданного звука.