Ее зовут Тень

— Ладно, поехали, — вздохнула Тень, вытирая щеки ладонью. Альм бережно помог ей сесть в седло и почему-то укоризненно глянул на Торина, будто пытался пристыдить. Все остальные тоже заметно негодовали. Но Торин так и не понял, что сказал не так.

Тень смотрела прямо перед собой. Лицо храны было холодным, жестким, как громоздящиеся вокруг валуны. Лорранский решил попытаться развеселить или хотя бы отвлечь ее от мрачных дум разговором:

— Слушай, Тень, а что ты будешь делать потом?

— Когда потом? — не поняла она. — Когда привезу тебя обратно в Каленару? Ну надеюсь, получится отдохнуть дома пару недель. А там мне новый заказ подыщут, еще какого-нибудь графа или герцога охранять. Или убивать. Или просто шпионить за кем-нибудь — мало ли какие нужды у нашей голубой крови возникают.

— Да я не о том, — поморщился Торин. — Я… Ну не обижайся, конечно, но годы не идут вспять. Что ты будешь делать, когда уже не сможешь играть роль хорошенькой подружки аристократа? Когда руки и ноги лишатся гибкости и начнут болеть, в пояснице поселится ломота, глаза утратят зоркость, а…

— Да не доживу я! — коротко хохотнула Тень, прервав это жутковатое перечисление признаков приближающейся старости.

— В каком смысле — не доживешь? — удивился Каррэн, зябко поднимая воротник меховой куртки.

— В самом простом. Убьет меня кто-нибудь в очередной заварушке, — спокойно пояснила храна, беспечно щурясь на багрово-алое солнце в пушистой дымке облаков.

— А семья, дети? — мягко поинтересовался Папаша, удивленно приподняв брови. — Согласись, это более нормальное занятие для девушки.

— У хран не бывает детей. У мужчин-хранов еще может быть, а у девушек — практически никогда.

— Почему? — удивился Торин.

— А представь, каково в драке с животом. Ведь инстинктивно именно его будешь оберегать, а не клиента, а это может плохо кончиться, — равнодушно отозвалась Тень. — А насчет семьи… Да кто ж меня, такую боевитую, замуж возьмет? Да и не отпускает наша гильдия так просто. Нужно подыскивать себе вторую половинку если не из благороднорожденных, то хотя бы среди полусвета. Иначе никто мне не позволит за него замуж идти. И вообще, Торин, чего ты ко мне привязался? Зачем в душу лезешь? Заняться нечем, да? На горы полюбуйся, небось впервые в жизни их видишь!

Наверное, хранам не полагается сердца, с тоской размышляла я, заставляя себя не оглядываться на оставшийся позади камень. То, что это было именно надгробие моей давней подружки, я поняла сразу — в верхней трети валуна была грубо и не очень четко высечена пятиконечная звезда. Те, кто хоронил рыжеволосую храну, поленились выбивать в твердой породе руны, а может, просто были неграмотны. Так или иначе, на камне красовался простой рисунок, ничего не значащий для непосвященного. Интересно, а какую картинку выбьют на моем надгробии, тень ведь так просто не изобразишь? Да тут еще надоедливый аристократ прицепился со скользким и провокационным разговором. И не захочешь, а сорвешься. Приставучий нынче клиент пошел, въедливый, капризный. Ишь, вынь ему да положь — чем заниматься буду! Можно подумать, я сама знаю! Что боги рассудят, за то и возьмусь.

Вынырнув из мрачных раздумий, я заставила себя внимательнее присмотреться к дороге и минут через десять безапелляционно скомандовала:

— Привал.

— Почему? — тут же влез беспокойный и любопытный сверх всякой меры графенок, которого даже неумолимо крепчавший мороз не заставил присмиреть и сидеть спокойно, не растрачивая крохи драгоценного тепла.

— Потому, что здесь недалеко от дороги есть небольшая пещера, в которой можно будет без особых хлопот скоротать ночь. А до следующего удобного для ночлега места чуть больше дневного перехода в непогоду и чуть меньше его же при ясном небе и отсутствии снегопада, — терпеливо отозвалась я. спрыгивая на землю и вороша ногой непаханую снежную целину. Становиться первопроходцем по сугробам по колено, покрытым успевшим затвердеть колючим настом, очень не хотелось, но никто из мужчин не горел желанием взять на себя эту почетную миссию, так что волей-неволей пришлось идти мне, осторожно ставя ноги и стараясь не угодить в какую-нибудь занесенную снегом и оттого невидимую яму.

— Но еще светло! — возразил Торин, направляя свою кобылу на проложенную мною тропу.

— Ну так возблагодари за это богов! Или ты хочешь в темноте с какого-нибудь склона на острые скалы сорваться «ли в расщелину угодить? — поинтересовалась я, поднимая воротник, дабы прикрыть от мороза Тьму, любопытно высунувшуюся из-за пазухи.