Ее звали княжна Тараканова

Если кто-либо сделает какое открытие, клонящееся к общенародной пользе или к славе императрицы, тот о своем открытии секретно представляет министрам и шесть недель спустя в канцелярию департамента, заведывающего тою частию; через три месяца после того дело поступает на решение императрицы в публичной аудиенции, а потом в продолжении девяти дней объявляется всенародно с барабанным боем.

Завещаю, чтобы в Азиатской России были установлены особые учреждения для споспешествования торговле и земледелию и заведены колонии при непременном условии совершенной терпимости всех религий. Сенатом будут назначены особые чиновники для наблюдения в колониях за каждою народностию. Поселены будут разного рода ремесленники, которые будут работать на императрицу и находиться под непосредственною ее защитою. За труд свой они будут вознаграждаемы ежемесячно из местных казначейств. Всякое новое изобретение будет вознаграждаемо по мере его полезности.

Завещаю завести в каждом городе за счет казны народное училище. Через каждые три месяца местные священники обозревают эти школы.

Завещаю, чтобы все церкви и духовенство содержимы были на казенное иждивение.

Каждый налог назначается не иначе как дочерью моею Елизаветою.

В каждом уезде ежегодно производимо будет исчисление народа и каждые три года будут посылаемы на места особые чиновники, которые будут собирать составленные чиновниками переписи.

Елизавета Вторая будет приобретать, променивать, покупать всякого рода имущества, какие ей заблагорассудится, лишь бы это было приятно и полезно народу.

Должно учредить военную академию для обучения сыновей всех военных и гражданских чиновников. Отдельно от нее должна быть устроена академия гражданская. Дети будут приниматься в академии девяти лет.

Для подкидышей должны быть основаны особые постоянные заведения. Для незаконнорожденных учредить сиротские дома, и воспитанников выпускать из них в армию, или к другим должностям. Отличившимся императрица может даровать право законного рождения, пожаловав кокарду красную с черными каймами и грамоту за собственноручным подписанием и приложением государственной печати.

Завещаю, чтобы вся русская нация от первого до последнего человека исполнила сию нашу последнюю волю и чтобы все, в случае надобности, поддерживали и защищали Елизавету, мою единственную дочь и единственную наследницу Российской империи.

Если до вступления ее на престол объявлена будет война, заключен какой-либо контракт, издан закон или устав, все это не должно иметь силы, если не будет подтверждено согласием дочери моей Елизаветы, и все может быть отменено силой ее высочайшей воли.

Предоставляю ее благоусмотрению уничтожать и отменять все сделанное до вступления ее на престол.

Сие завещание заключает последнюю мою волю. Благословляю дочь мою Елизавету во имя Отца и Сына и Святого духа.

Предполагаемое завещание Елизаветы Петровны

Завещание императрицы Елизаветы — едва ли не единственное обоснование претензий неизвестной на русский престол. Если она действительно была дочерью Елизаветы Петровны и если завещание было подлинным. Само по себе происхождение от морганатического, необъявленного брака русской царицы, иначе — от случайной связи, значило слишком мало, тем более для женщины.

Но как раз завещание смотрится загадкой не меньшей, чем даже происхождение неизвестной. Утверждение права наследования действительной или мнимой дочери Елизаветы — это легко понять. Но для чего его сопровождала целая программа предстоящего правления — государственная, политическая, экономическая, просветительская, — какой никогда не признавала и тем более не осуществляла Елизавета Петровна?

После хаоса последнего десятилетия ее правления неожиданно четкий, осмысленный распорядок действий, обязательства, охватывающие все наиболее сложные вопросы в жизни России. И если бесконечно сомнительной была сама по себе возможность признания, даже в связи с прямым завещанием, прав побочной, «незаконной» дочери, то при составлении подобного спорного документа естественным представлялось ориентироваться на определенную придворную или политическую группу, в интересах которой было бы завещание признать.

Тем не менее программа завещания никакого подобного адресата не предполагала. Наоборот — все ставилось ею под контроль и сомнение. Сменяемость высших чиновников, обязательная отчетность, ревизии, создание условий для развития народов Азии, веротерпимость, политика убежденного миролюбия и в заключение создание школ, специальных учебных заведений, обеспечение художников и ремесленников, особые меры для поддержки изобретений и открытий — великолепная утопия. Вот только чья и по какай причине реализовавшаяся в форме царского завещания? При всех своих незаурядных познаниях политического порядка неизвестная не могла быть их автором. Она не знала живой России, ее практических затруднений и забот, не могла их увидеть с позиции людей, опытно стоявших у кормила государственного правления.