Его осенило в воскресенье

Анна Карла зажгла свет, и двадцать четыре розы, которые она купила час назад, подсказали ей, в чем смысл бытия. «Розы жизни!» Должно быть, у нас в библиотеке есть Ронсар. Когда она училась в университете, каждый третий сокурсник, едва оставался с ней наедине, цитировал эту знаменитую строку. В сущности, все — и болельщики, отправляясь в воскресенье на стадион, и старушки в церкви, получая благословение, и юноши, которые бешено носятся по улицам на своих грохочущих мотоциклах, — все преследуют одну цель: насладиться розами жизни. Разве это не так?

Она хотела было позвонить Массимо, чтобы поделиться с ним этой мыслью. Но потом передумала — нет, мне не хочется его видеть. Сегодняшний вечер я проведу одна, за чтением книг.

18

Возвращаясь к машине, Лелло прошел мимо синего «фиата-124», который все еще стоял на углу пьяцца Карло Альберто. В машине никого не было — видно, ее владелец жил где-то поблизости. На крыле красовалось серое пятно, правый бампер был смят, не хватало переднего подфарника. С того дня, как Лелло купил машину, он каждый день просматривал хронику дорожных происшествий. Он мрачно подумал, что рано или поздно и сам попадет в аварию. До сих пор ему везло — на машине ни царапины, но вечно так продолжаться не могло. Ботта за шесть месяцев трижды попадал в аварию, правда, он и тут умудрился заработать, потому что во всех трех случаях виноваты были другие.

Лелло повел машину очень медленно, хотя знал, что это не дает никаких гарантий. Ведь многие вовсе не соблюдают правил движения. У третьего светофора на виа Рома он увидел в заднем ряду синий «фиат-124». У него зародилось подозрение, которое он сразу же постарался отогнать… Нет, это наверняка случайное совпадение. Все же, добравшись до пьяцца Сан-Феличе, он свернул не налево, к дому, а направо и поехал по виа Сакки — решил проверить, что будет дальше. И проверил.

Ну и дела у нас творятся, с возмущением подумал он. Турин превратился в город, где приличный молодой человек не может вечером поездить на машине без того, чтобы его не приняли за искателя приключений. Газеты правы — это сущее безобразие и стыд. Да и опасно. Куда только смотрит полиция?!

В конце виа Сакки он, однако, засомневался в обоснованности своих глупых подозрений. Слишком уж это было бы нелепо! Он свернул на проспект Соммейлер и, не торопясь, поехал мимо черных, однообразных зданий этого угрюмого, вечно темного квартала. Движение здесь было одностороннее, и он свернул сначала направо, потом налево, затем снова направо, ускорял и замедлял ход, тормозил и резко срывался с места. И всякий раз за ним с грозной неумолимостью неотступно следовал «фиат-124». Он больше не сомневался, простого совпадения здесь быть не могло — кто-то его преследовал.

Лелло нервно засмеялся. Как ему поступить? Остановиться, выйти и крупно поговорить с этим наглецом? Неплохой вариант. Да, но только не здесь, на этой узкой, почти безлюдной и полутемной улице. Лучше вернуться в центр. Ведь не исключено, что их трое или четверо. Ему совсем не улыбается перспектива быть избитым и ограбленным: у него в бумажнике девять тысяч лир, а на руке золотая «Омега», которую ему подарил Рино… Едва он вспомнил это имя, на душе стало черно. Так вот кто его преследует — Рино, инженер Костаманья! Лелло поразился своей глупости. Как он сразу не подумал о Рино. Где он впервые увидел «фиат-124»? Возле своей службы. А Рино три года назад, когда между ними были близкие отношения, приезжал каждый день и ждал его у входа, не вылезая из машины — тогда это был голубой «фиат-1300». Рино — человек уже немолодой, робкий, замкнутый и в то же время назойливый. Всегда так: в близких отношениях кто-то из двоих страдает. В их случае страдающей стороной был Рино. Особенно с той минуты, как на горизонте появился Массимо.

Успокоившись, Лелло повел машину домой, не обращая больше внимания на своего преследователя. Он словно собачку на поводке вел этого бедного Рино. Сколько труда стоило ему убедить Рино, что между ними все кончено. Рино снова и снова присылал ему записки, подарки, звонил. Лишь бы все это не началось снова!

Лелло поставил машину на виа Бертоле, не оглядываясь, пошел к воротам.

Рино — человек угрюмый и в то же время пугливый, он не вылезет из машины и не побежит за ним следом. Этого можно не опасаться.

Поднимаясь по темной лестнице, Лелло вспомнил, что они познакомились в июне на выставке плаката Балканских стран, и Костаманья вполне мог занести точную дату в свою записную книжку… Вероятно, «годовщина» их первой встречи пришлась именно на сегодняшний день, этим и объясняется неотступное преследование. Бедный, одинокий медведь…

Дома он, не зажигая света, сразу подошел к окну, которое выходило на пьяцца Мадама Кристина. «Фиата-124» не было видно.

Лелло облокотился на подоконник и задумался. И сразу на него нахлынули воспоминания, радостные и грустные. Как часто они вместе слушали музыку! Рино был фанатиком симфонической музыки, особенно он любил Бетховена. И очень сокрушался, что так и не научился играть ни на одном музыкальном инструменте, бедняга.