Егор Летов и группа «Гражданская оборона»

А. К.: В свое время ты говорил, что одиночки опаснее для социума, чем целое движение.

Л.: Когда творческие одиночки собираются в стаю, происходят революции, тогда происходит самое страшное для этого тоталитарно-обывательского мироустройства.

Теперешний режим и есть режим одиночек. Настоящих, клинических, идейных. Всех этих краснопиджачных, которые друг друга боятся, понимаешь? Демократия – это и есть режим, где каждый сам по себе, где у каждого свой особняк; против них идут массы…

А. К.: То есть с появлением «Русского Прорыва» был избран путь коллективного спасения?

Л.: Да. В этом смысле мы смыкаемся с православием, с истинным христианством.

А. К.: А что повлияло на такой выбор для тебя лично?

Л.: Что значит: повлияло? Если бы было необходимо личное спасение, я бы группу не собрал.

А. К.: А были люди, к мнению которых ты прислушивался?

Л.: Прислушиваться я, конечно, прислушиваюсь. Я могу много назвать людей, кого я уважаю, но мнение всегда сугубо свое. Мне очень нравится Александр Зиновьев. В принципе я читаю «Завтра», «Советскую Россию», но, наверное, ближе все-таки Зиновьев. Но я не могу сказать, что они на меня влияют. Я с ними солидарен.

А. К.: В прошлом году умер Сергей Курехин, с которым ты был знаком.

Л.: Очень, честно говоря, жалко, что мы с ним так и не записались, хотя ужасно хотелось.

В первый раз я с ним играл очень давно, году этак в 1983-м, в Москве… Это был один из первых концертов, когда я на сцене появился. Но в целом это был блистательный мистификатор-пианист. Мы ему с Кузьмой стих посвятили, памяти его.

А. К.: Ты как-то говорил в одном из интервью о том, что творчество граничит со смертью и смерть является главным вдохновляющим фактором.

Л.: Конечно, такое может быть. Но я бы сейчас выразился иначе. Особенно после моих экспериментов с ЛСД (года, наверное, четыре на них ушло). Смерти нет, есть нечто другое. Испытание. Подвиг. После ЛСД я убедился в том, что воля человеческая безгранична. И сила человеческая безгранична, и сила творчества, ума и т. д.

А. К.: А свобода?

Л.: Свобода, ну я скажу известную фразу: высшая свобода – это отказ от всей свободы (смеется).

Свобода с точки зрения политики сейчас – это нивелирование всех ценностей, которые имели значимость доселе. Слова чего-то стоят, когда ты можешь за них жестоко поплатиться, страшно жестоко. Когда тебя убьют за эти слова. При свободе слова все слова – болтовня.

А. К.: А что долг для тебя в таком случае?

Л.: Долг?.. Долг – это Родина. Это – сопротивление. Это – война. Это – правда. Это то, что ты должен сделать в этом мире.

Вологда, 29 апреля 2006 года, концерт «Гражданской Обороны» в клубе «Кислород», фото Алексей Устимов.

Вологда, 29 апреля 2006 года, концерт «Гражданской Обороны» в клубе «Кислород», фото Алексей Устимов.

А. К.: Почему ты вернулся к названию «ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА»?