Экскалибур

Артур дал клятву защищать Мордреда, и клятва эта связала Артура на всю жизнь. Кроме того, Мордред был истинным королем, и в жилах его текла кровь всех наших королей вплоть до самого Бели Маура, и хотя сам Мордред прогнил насквозь, кровь его была священна, так что Артур оставил его в живых.

– От Мордреда требуется одно, – сказал я Дирригу, – жениться на подобающей избраннице и зачать наследника, а уж как только он подарит нам нового короля, пусть благоразумие подскажет ему обзавестись железным воротником.

– Вот уж неудивительно, что он никак не женится, – отозвался Дирриг. – А что, если не женится никогда? Что, если наследника не будет?

– Хороший вопрос, – отозвался я, – но давайте сперва разобьем саксов, а уж потом задумаемся над ответом.

Дирриг остался прикрывать старый пересохший колодец хворостом и ветками. Я мог бы вернуться прямиком в Дун-Карик, ибо о самых насущных нуждах я позаботился: Исса мчался навстречу Арганте, дабы обеспечить ей надежный эскорт, Мордреда же я благополучно отправил на север. Однако у меня оставалось еще одно незаконченное дело, и я поскакал в северном направлении по Фосс-Уэй[3], вдоль кромки трясин и озер, окруживших Инис-Видрин. В тростниках пели-заливались пеночки, ласточки с серповидными крылышками деловито набирали полные клювы ила на постройку новых гнезд у нас под застрехами. В ивах и березах по краю болота перекликались кукушки. Над Думнонией сияло солнце, дубы оделись в молодую зелень, луга к востоку от меня пестрели первоцветами и маргаритками. Ехал я не спеша: пустил кобылу легким шагом, до тех пор пока, в нескольких милях севернее Линдиниса, не свернул к западу, на перешеек, что доходил до Инис-Видрина. До сих пор я действовал в лучших интересах Артура: обеспечил безопасность Арганте и поместил под стражу Мордреда. А теперь вот я рискнул навлечь на себя его гнев. Или, может статься, сделал именно то, чего он от меня хотел.

По прибытии в обитель Святого Терния я обнаружил, что Моргана готовится уезжать. Никаких определенных вестей к ней не приходило, но слухи сделали свое дело: она понимала, что Инис-Видрин – под угрозой. Я рассказал ей то немногое, что знал сам, и, выслушав мои скудные обрывки новостей, она сурово воззрилась на меня из-под золотой маски.

– Итак, где мой муж? – резко осведомилась она.

– Не знаю, госпожа, – отвечал я. По моим представлениям, Сэнсам до сих пор оставался в заточении – в доме епископа Эмриса в Дурноварии.

– Ты не знаешь – и тебе дела нет! – рявкнула Моргана.

– Воистину не знаю, госпожа, – отозвался я. – Но думается, он спасется – отправится на север вместе со всеми.

– Тогда извести его, что мы уехали в Силурию. В Иску. – Моргана, разумеется, вполне подготовилась к нынешней крайности. В преддверии нашествия саксов она загодя упаковала сокровища обители и наняла лодочников – переправить сокровища и христианских женщин через озера Инис-Видрина на побережье, где уже ждали другие лодки, дабы перевезти их всех через море Северн – на север, в Силурию. – И скажи Артуру, я молюсь за него, – буркнула Моргана, – пусть он моих молитв и не заслуживает. И еще передай ему, что я пригляжу за его потаскухой.

– Нет, госпожа, – отозвался я, ибо за этим я и приехал в Инис-Видрин.

По сей день взять не могу в толк, с какой стати я не отпустил тогда Гвиневеру с Морганой, – не иначе как сами боги меня вразумили. Или, верно, в общей неразберихе и сумятице, когда саксы камня на камне не оставили от наших тщательно продуманных планов, мне вдруг захотелось сделать Гвиневере один-единственный прощальный подарок. Друзьями мы никогда не были, но в памяти я связывал ее со счастливыми временами, и хотя дурные времена навлекло не что иное, как ее безрассудство, я-то видел, что со времен Гвиневериного заката Артур вовсе утратил вкус к жизни. А может статься, я понимал, что в нынешние страшные времена нам необходимы все стойкие души до единой, а поди поищи такую несгибаемую волю, как у принцессы Гвиневеры из Хенис-Вирена.

– Она поедет со мной! – настаивала Моргана.

– У меня приказ Артура, – отрезал я, и это решило дело, хотя на самом-то деле распоряжения ее брата были темны и страшны. Если Гвиневера окажется в опасности, наставлял Артур, мне следовало забрать ее из обители или даже убить, и я выбрал первое. Чем отсылать ее в безопасное место за море Северн, я повезу ее навстречу опасности.

– Ни дать ни взять стадо коров, когда волки на подходе, – заметила Гвиневера, когда я вошел в ее комнату. Она стояла у окна, наблюдая, как Морганины женщины бегают туда-сюда между строениями, а за западным частоколом монастыря дожидаются лодки. – Дерфель, что происходит?

– Ты была права, госпожа. Саксы атакуют с юга. – О том, что южную атаку возглавляет Ланселот, я предпочел умолчать.

– Думаешь, они придут сюда? – спросила она.

– Не знаю. Знаю лишь то, что нам под силу защитить только ту крепость, где сейчас находится Артур, а это Кориниум.