Елена Аргивская (СИ)

ноженьки утрудить ходьбой

по травушке, по любой

муравушке зеленей

всяких градских камней.

В поле, лужок - скок-скок -

я и мой мил-дружок.

Воздухи-то прям сласть,

вольные - в гущу шасть

леса гулять, шалить,

пить, невозбранно пить,

громко петь - никого:

ни врага, ни следа его.

Приам

Пусть остальные выскажутся воины,

советники мои.

Из толпы выходит Деифоб.

Деифоб

Хороша была дева, завидовать мог

каждый встречный Парису, и я за нее

был готов в битву, свалку, но только прошло

это время: нас мудрости учит война,

приучает ценить только жизнь, только смерть,

да еще то, что жизни и смерти ценней.

Я воюю за что? Слава, честь - их с собой

я в подземную тьму утяну, там они

в неприязненной бездне остатки души

мне согреют кой-как. А любовный-то пыл

был да вышел, любовный напиток скис. Зря

нам за плоть ее собственной плотью платить.

Приам

То есть выдать Елену.

Деифоб

Гони, царь, ее.

Гелен

Мы сильны,

а краденое отдавать -

примета плохая:

своего бы к нему не додать.

Чужих права признавая,

того и гляди окажешься

свободным от всякой ноши,

от всяких богатств: любое

чужим (было время) было -

что изначально наше?

Даже тело иное

носим: в его составах

мы со времен младенчества

напрочь переменили

все вещества до унции,

до последнего нерва, жилочки,

до кровиночки каждой, малой.

Тевкр, скопидомствуй, всяких

права уверенно отрицая,

разного, всякого, лишнего добра себе подгребая,

всё, до чего дотянешься,

законно своим считая.

И потому

все-таки держать ее,

надоевшую, лживую женщину.

А если нельзя,

если царь прикажет нам -

с тяжолым сердцем

мы отдадим гречанку.

Приам кивает ему и оборачивается к сидящему на какой-то приступке Анхизу. Тот несколько раз начинает говорить и каждый раз сваливается в дремоту.

Анхиз

Черных лет Троаде нашей и не счесть, ее былая

слава сникла, спесь пропала, умирает с каждым утром,

каждым вечером выносят от нея куски былые:

что - в могилу, что - на ветер, что - развеют, что-то - спрячут.

День любой не без урона, ночь какая без ущерба?

Что осталось, постоянно, непременно убывает.

Мы так даже не заметим, что умрем, как в бездну канем,

в смерть, и влаг ее не вспеним, и не взроем ее почвы,

легкая дань для поддонных...

Мы - бессилье прежней силы. Что от женщины нам надо,

разве кто-то еще помнит, дело юное повторит,

тело юное обнимет, как положено? Мы стали

целомудренны: усохла часть души большая - та, что

разожгла борьбу за деву, представляла ее плоти

целью славною, доступной. Бесполезно мы воюем,

знать не зная, как победой дальнею распорядиться.

Долгая война, бывает, обессмысливает цели,

выхолащивает цели...

Что до мести Афродиты за любимицу Елену -

никакой не будет мести. Я ль не знаю нрав богини

переменчивый! Какие клятвы только не бывали -

по ветру все. Я ль не связан крепко-накрепко был с нею!

Обо мне она забыла - и забудет о Елене,

о всей Трое. Афродита...

(Окончательно засыпает, и речь его остается неоконченной.)

Гектор

И Анхиз желает мира.

Вперед выходит Эней.

Эней

Долго ли может стоять осажденный город?

Голод на нас навалился, ест войско голод.

Источники замутились: эллины землю роют,

того и гляди подземных вод пласт заповедный вскроют.

Нам некуда деться, некуда плыть отсюда:

ахейской работы вон сколько стоит посудин.

Дайте им только повод, дайте им вид победы -

и поплывут отсюда за призраком, тенью следом.

Надо им обмануться, чтобы сберечься, выжить.

Нам и того не надо - лишь девку из дома выгнать.

СТРОФА 1

Выпустите ее, выпустите,

хоть со стены и вниз,

высмотрели ее, высмотрели

греки: я слышу свист,

гогот их, звуки пения,

а песни похабны. Ах,

выгоните ее Из ворот,

и прекратится страх.

АНТИСТРОФА 1

Мы уйдем, на плечи взвалим

всю войну, ее уносим,

шаг да шаг, от вас далеко,

шаг на пядь вбиваем в землю.

Столько груза! Оставайтесь

в мире, в неге - нет вам больше

лет войны, и ран ее нет.

Мы, как смерть бледны, уходим.

На сцене появляется Елена.

Елена

Вижу я, что вы решили.

Тяжела для Трои стала -

ненавистную отдайте:

никакого нет прощенья

той, кто в спорах божьих правду

увенчала, ей награда.

Изгоняйте - я готова

выйти к грекам, в дом вернуться.

Прощевай, мой друг любезный,

мой Парис, пастух, царёнок!

Я любила тебя мало,

я забуду тебя сразу

под рукою Менелая -

будто ночью намечтала

беленького ласки ради.

Мой Парис, пастух, царёнок,

ты найди себе какую

проще будет, даст приплоду

много ради Илиона,

и Приама, и Гекубы -

вместо этакой бесплодной.

Выиграл меня отдавший.

Только в час перед закатом

сядь и вспомни то, что отдал

всяким грекам, своре гладной,

нещечко свое. Выть взвоешь

(боли сколько!), бесталанный,

одинешенек в постели.

Парис

Удержать тебя, родная,

чем? Мои ослабли пальцы:

ни оружия не держат,

ни край платья - отпускаю.

Уходи, коль хочешь, к грекам,

к своему бедняге мужу.

Как-то он тебя там встретит,

приобнимет, не осудит,

увезет обратно в Спарту,

будто не было побега?

Расскажи ему про наши

шашни-страсти - пусть смеётся

над счастливою четою

муж, разрушивший их счастье.

Елена

В женской доле счастья нету -