Эликсир Купрума Эса

– А я могу уйти, Марк Соломонович, – дерзко ответил парень. – Я пришёл сюда над аппаратом работать, а не этих развлекать. Итак, продолжаю: прибор создан по просьбе болгарских учёных. Предназначен для определения глазомера и точности движения руки. Видите на этой панели три кнопочки? Испытуемый должен быстро, с размаху ударять наконечником поочерёдно по каждой из кнопочек. Попал в кнопочку – срабатывает счётчик точных ударов; попал в панель – срабатывает счётчик промахов. Мадам, прошу вас! Я начну считать, а вы с каждым моим счётом поочерёдно ударяйте по кнопкам. Итак, приготовились!.. Раз, два, три, четыре, пять… – Досчитав до десяти, парень скомандовал «стоп!» и объявил: – Неважная точность: всего четыре попадания. Следующий, прошу!

За соседним столом проверялась координация движений. Здесь стояла вертикальная пластмассовая панель с наклеенными на неё большими, вырезанными из фольги цифрами: пятёркой и нулём. Держа в каждой руке по наконечнику с проводом, испытуемый должен был одновременно обвести левым наконечником ноль, а правым – пятёрку. Если один из наконечников соскальзывал с цифры, раздавался резкий сигнал, похожий на автомобильную сирену.

– Иди! Следующий! – тут же говорил сердитый парень.

Зоя направилась к выходу. В толпе ребят Маршева не было, однако стоило ей выйти в коридор, как она увидела его недалеко от двери. На Зою он не смотрел. Она двинулась в противоположный конец коридора и, сделав несколько шагов, оглянулась – Родион Маршев следовал за ней.

В другой раз такое преследование польстило бы Зое, ей бы показалось, что оно вызвано немым преклонением перед её красотой и богатством души, но сейчас она почувствовала, что Маршев следует за ней, пожалуй, не оттого, что его сердце в огне. «Чего он таскается за мной, дурак с веснушками?» – подумала она сердито и тут же решила пройти в дальний конец коридора, зайти в фотолабораторию и, если Родька сунется туда за ней, напрямик задать ему этот вопрос.

Фотолаборатория занимала две комнаты. Первая, очень большая, представляла собой ателье, где производились различного рода съёмки. Тут же на столах и на полках вдоль стен разместилась выставка аппаратуры, изготовленной конструкторами «Разведчика». Здесь было несколько видов машин для автоматического проявления фото– и киноплёнки, были портативные и удобные осветительные приборы и даже кинопроектор оригинальной конструкции. Эта лаборатория была сейчас, пожалуй, единственным местом, где царил порядок. Сюда никто не забегал с вопросами: «Чего тут? Чего тут такое?» Здесь собрались человек двадцать молчаливых фотолюбителей. Высокий светлобородый Иван Иванович, руководитель лаборатории, объяснял им, как пользоваться экспонометром «Ленинград».

Он говорил о каком-то замере яркости и освещённости (Зоя ровно ничего не поняла); он то вставлял в экспонометр какую-то белую пластиночку, то вынимал её… Потом Иван Иванович положил «Ленинград» на стол, рядом с которым стоял, и достал с полки за своей спиной другой прибор, побольше.

– А такого экспонометра вы в продаже не найдёте, – сказал он. – Его сконструировали в нашей лаборатории. С его помощью вы можете не только определить выдержку при печати, но и правильно подобрать фотобумагу по степени контрастности.

Дальше опять пошли объяснения, в которых Зоя ничего не понимала, да она и не старалась понять. Оглянувшись назад, она увидела, что за её спиной, шагах в трёх, стоит Родька Маршев! Заметив, что она смотрит на него, он тут же принялся старательно разглядывать полки с аппаратурой, как будто только ради них он и пришёл.

Зоя отвернулась и стала думать, как начать с Маршевым объяснение.

– А теперь пройдёмте в лабораторию, и я вам покажу экспонометр в действии, – сказал Иван Иванович, и все фотолюбители ушли за ним в другую комнату, полутёмную, лишь тускло освещённую жёлто-зелёными фонарями. Экспонометр «Ленинград» остался лежать на столе.

Зоя оперлась об этот стол спиной и скрестила на груди руки.

– Ну-ка, Маршев, подойди сюда! – тихо сказала она.

Маршев подошёл и, чуть улыбаясь, тоже скрестил на груди руки:

– Так! Я слушаю.

– Скажи, Маршев, чего ты всё ходишь за мной? Чего ты выслеживаешь?

Маршев продолжал чуть улыбаться. Его физиономия в веснушках показалась Зое какой-то очень самодовольной.

– Я не выслеживаю, я просто наблюдаю.

– Чего наблюдаешь?

– Тебя.

– А… а с какой стати ты меня наблюдаешь?

Маршев подумал, подумал и наконец придумал такую фразу:

– Потому что ты очень интересный объект для наблюдения.

Зоя оторопела и вместе с тем ещё больше разозлилась. Разозлилась неизвестно на кого, скорее всего – на себя. Ещё вчера она воображала, что Маршев пялит на неё глаза потому, что влюблён, а вот сегодня… Она прищурилась и медленно спросила:

– А это ещё почему я интересный объект?

Мартов шагнул поближе и опёрся левой ладонью о стол так, что пальцы его почти касались экспонометра:

– Слушай, Ладошина: давай говорить начистоту. Хочешь?

– Да, хочу!

– Ну вот скажи мне, пожалуйста, почему ты так покраснела, когда Павлов назвал это мероприятие фигнёй?

– Я… я вовсе не покраснела… С чего мне краснеть?