Еще посмотрим, кто попал

Минуя холл, мы оказываемся в темном коридоре. Федя, жестом фокусника, достает откуда-то ключ от решетки крыла. Дверь хорошая, смазанная, открывается совершенно бесшумно. Мы уже хотим зайти, но тут вмешивается Зиг. Делает знак рукой, чтобы мы стояли, и уходит в темный коридор. Тишина. Из дверного проема вылезает черная рука и дает знак, чтобы заходили. Захотелось схватить Зига за лапу и, скалясь во весь рот, сказать стыдливо фразу из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»:

— Марфа Васильевна, я.

Вот это он бы обалдел. Едва сдерживаюсь, чтобы не заржать, представляя лицо вампира.

Пока идем по коридору, замечаем лежащих на полу охранников. Я семь штук насчитала. Крутой у нас дублер Уэсли Снайпса, лучше оригинала!

— Сейчас будет лаборатория, Ира, пожалуйста, ничего там не трогай, чтобы не увидела, хорошо? — берет с меня торжественную клятву Федя.

— Мамой клянусь — обещаю не менее торжественно.

Твоооюююю ж гипотенузу! Зачем я повелась на Федькины уговоры? Я думала, там колбочки и пробирочки, всякие кожаные фолианты и прочая туфта. А там люди живые. Или не люди, а только их части. Но все еще живут и мучаются. Стенают и страдают.

— Держи Ирину — командует Федя, меня сзади сгребают огромные руки и, перекинув через плечо, несут вперед, не давая хоть что-то сделать для этих мучеников.

Вырываюсь и кусаю за бок этого неандертальца от вампиров, но что я могу противопоставить горе? Хотя… вспоминаю, что уже когда-то кое-что сделала, но тогда это было несознательно, а теперь можно и специально.

Закрываю глаза и представляю, как от Зига ко мне тянется энергия. Черная лента. Она начинается в его солнечном сплетении, а заканчивается в моем. Поступает ко мне черным ручейком, расширяясь и увеличиваясь. В тот момент, когда я полностью сосредотачиваюсь на вытягивании его энергии, меня резко опускают на пол, а потом совсем рядом я вижу огромное лицо Зига. Он смотрит мне в глаза своими черными зрачками, а потом, совершенно неожиданно для меня, говорит:

— Не убивай меня. Я еще пригожусь.

И смотрит. Прямо и ровно, словно ничего не чувствует, но я успеваю уловить краешек эмоции в его голосе. И мне становится стыдно. Я упираюсь лбом в его грудь и начинаю плакать. По-детски вытирая слезы кулаком.

— Прости меня, Зиг. Слышишь? Прости меня, дуру. Я больше никогда так не сделаю. Прости.

Он поднимает мое лицо одним пальцем, а другим — вытирает щеки.

— Пошли — говорит спокойно и, может мне кажется, миролюбиво.

Идем дальше, заходим в кабинет. Тут стоят какие-то склянки, разбросаны камни, листы бумаги по всему столу. Федя двигает корешки книг, пока один из них не срабатывает, открывая дверь. Я немного неловко дергаюсь, Федя вскрикивает и едва успевает поймать малюсенькую колбочку. Аккуратно кладет ее на стол, вытирая пот со лба.

— Ира! Ну, смотри под ноги, пожалуйста. Ты только что чуть не взорвала всех нас.

— Сорян, Федя. Откуда ж мне было знать, что это не спирт, а взрывоопасная хня?

— Вниз, за мной — командует блондинчик, и мы все дружно ныряем в подземный ход, открывшийся из кабинета.

Сколько мы топает по темноте — не знаю. Надоело уже. Ножки болят, каблуки грузнут в земле. Бедные мои туфельки. И вдруг, мы резко останавливаемся, а потом Федя начинает орать.

— Назад! Все назад! Зиг, хватай Иру и назад. Там Ругару.

Не знаю, что это за животное такое, но мои спутники хватают меня в охапку и бегут так, что только ветер в ушах. Но даже сквозь него, я слышу ужасный вой, от которого мороз по коже.

Не солоно хлебавши, мы возвращаемся назад, в кабинет. Тут я, пока мужчины заняты закрыванием двери, хватаю малюсенькую колбочку и прячу в карман. Потому что не могу я позволить твориться такому беспределу. Ни за что!

Когда мы опять проходим через лабораторию, и жертвы экспериментов стонут и просят пощады, я чуть отстаю от своих спутников.

— Вам пора отдохнуть, маленькие — говорю мученикам. — Спите спокойно.

И, закрывая дверь в лабораторию, бросаю в самый дальний угол маленькую колбочку со взрывчаткой. Чтобы ничего не осталось. Ни одного препарата, ни единой записи. Чтоб никто больше не мучился. Гарь и пепел.

Быстро закрываю дверь и отпихиваю парней с прохода. Ну как отпихиваю. Федя отскакивает сам, а Зиг, схватив меня за шкирку, быстренько перемещает нас за решетчатую дверь лабораторного крыла. Следом выскакивает блондинчик, судорожно пытаясь закрыть трясущимися руками решетку на ключ.

Бабааах! Раздается очень громкий взрыв. Грохот и волна горячего воздуха сигнализируют, что надо валить. Сразу же включаются противопожарные датчики, врубается вода и сирена. Опачки. Зиг опять хватает меня, как нашкодившую собачонку, и мы несемся сломя головы назад, в свои комнаты. В смысле, парни несутся, а меня несут, вишу себе и помалкиваю, но ягодичной мышцей ощущаю, что сейчас меня будут воспитывать. И, может даже, больно.