Exemplar

Сие случилось, когда как-то утром он опять сидел за столом, а Она его призывала в образе Соломона и говорила: «Audi, fili mi, слушай, чадо мое, наставление отца твоего! Хочешь ли послужить высокой любви, тогда избери милой возлюбленной нежную Мудрость, ибо взыскующим Ее она подает молодость и добродетель, благородство и изобилие, честь и превосходство, великую власть и вечное имя. Она удостаивает его любви и наставляет в учтивости, готовит хвалу пред людьми и славу в толпах народа, Она делает его дорогим и угодным Богу и человекам. Чрез Нее основано царство земное, утверждены небеса и разверзлись глубины. Кто Ею обладает, тот пойдет безопасно, спокойно поспит и поживет без забот»[20]. Едва он услышал, как перед ним читают оные прекрасные речи, его тоскующее сердце тотчас помыслило: «Увы, вот какова эта Возлюбленная! Если бы Она стала моею, то я, воистину, был бы наставлен!» Это размышление отогнали чуждые образы, и он подумал в себе: «Любить ли мне то, чего я никогда не видал и не знаю, что оно? Лучше полная пригоршня, но в обладании, чем полный дом, но лишь в ожидании. Кто высоко строит и страстно любит, тот порой несыто обедает. Сию возвышенную Госпожу было бы не худо иметь возлюбленной, если бы Она Своим служителям позволяла ублажать и баловать плоть, но Она говорит: “Добрая еда, крепкое вино и длительный сон — для кого сие важно, тот для себя никогда не добьется любви от Премудрости”[21]. Когда, да и какому слуге был предоставлен столь жестокий выбор?» На сие возражал божественный помысел: «Любви, издревле и по праву, полагается страдать. Не бывает поклонника, если он не страдалец, и любовника, чтобы не быть ему мучеником. Вот почему не будет несправедливым, что того, кто столь возвышенно любит, ожидает нечто превратное. Вспомни обо всех тех несчастьях и бедствиях, которые приходится претерпеть светским любовникам, хотят они того или нет». Таким и подобными ему увещаниями был он впоследствии весьма укрепляем в продвижении к цели. И подобное случалось с ним часто. Иногда он имел добрую волю, а порой предавал свое сердце преходящей любви. Ища там и здесь, он всегда находил нечто такое, чему прекословил весь порыв его сердца и от чего он впоследствии отстранялся.

Однажды за трапезой ему прочли о Премудрости нечто такое, от чего его сердце пришло в сильное замешательство. Она говорила: «Подобно тому, как цветет прекрасный розовый куст, невозбранно курится возвышенный фимиам и благоухает несмешанный бальзам, такова и Я — цветущая, благоухающая, несмешанная Возлюбленная, лишенная досады и горечи, в бездонной любовной сладостности[22]. У всех же прочих любовниц сладкие словеса и горькая расплата; их сердца — силки смерти, их руки — оковы, речи их — сладостный яд, их обхожденье — бесчестие»[23]. Он подумал: «Увы, как это верно!» — и радостно промолвил в себе самом: «Воистину, так тому и бывать, пусть Она будет моею возлюбленной, а я Ей служителем!» И подумал: «Ах, Боже, хотя б только раз мне увидеть Любимую, хотя бы раз промолвить к Ней слово! О, какова же Возлюбленная из себя, коль скоро Она скрывает в себе столь много достохвальных вещей? Бог ли это иль человек, жена или муж, откровение или наука, или что-то еще?» И покуда он тщился внутренним взором, насколько мог, Ее разглядеть в приводимых речениях Писания, Она ему явилась Сама вот в каком образе: Она парила на троне высоко над ним в окружении облаков; подобно Звезде утра, сверкала и сияла, как игривое Солнце. Короной Ее была вечность, Ее одеянием — блаженство, словом Ее была сладостность, а Ее окружением — умиротворение всяческих вожделений. Она была далёко и близко, высоко и низко. Она всему соприсутствовала и была все-таки скрыта. Она позволяла с собою общаться, но никто Ее не был способен постичь. Она возносилась выше верхнего предела небес и касалась глубин бездны. Она мощно простиралась от края до края и благостно всем управляла. Только он думал, что пред ним прекрасная дева, как тотчас же находил пред собою горделивого юного барина. Порой Она выглядела как мудрая мастерица, а порой как расторопная полюбовница. Она к нему мило стиво обратилась, дружелюбно приветствовала и благосклонно сказала: «Praebe, fili mi, cor tuum mihi! Дай мне сердце твое, чадо мое!»[24] Он приклонился к Ее стопам и сердечно возблагодарил изнутри смиренного основания. Вот что с ним тогда приключилось, и большего не могло выпасть на долю его.