Фабиан Риск

Молчание длилось не более нескольких секунд, и все же стало совершенно ясно, что у Тувессон нет ответа. Фабиан не понимал, откуда этот журналист так хорошо осведомлен. Кто-то сливает информацию? Они теряли контроль над ситуацией, и он решил взять дело в свои руки:

– Извините, но откуда у вас эта информация?

Бородатый журналист с довольным видом повернулся к Фабиану.

– От двух коллег Метте Луизе Рисгор. Они утверждают, что колесо от машины находилось у них с четверга 1-го до пятницы 2-го, когда преступник якобы забрал его. В качестве доказательства они дали мне вот что, – мужчина поднял заламинированную записку, чтобы все смогли прочесть:

МАШИНА ЗАДЕРЖАНА ПО ПРИЧИНАМ ЛИЧНОГО ХАРАКТЕРА

ПОЖАЛУЙСТА, ОБРАТИТЕСЬ К ПЕРСОНАЛУ

Теперь все внимание было направлено на журналиста, который с улыбкой держал записку перед камерами и отвечал на вопросы своих коллег-журналистов, рекомендуя им купить следующий номер «Зеландской газеты» или, еще лучше, оформить подписку.

Один из журналистов из «Хельсингборгс Дагблад» обратился к Тувессон, которая пока что даже не посмотрела на Фабиана:

– Вы можете подтвердить, что это верные сведения?

– В данный момент я не могу подтвердить ничего, что касается различных деталей полицейской работы. Это вызвано как причинами оперативно-технического характера, так и идущим в Дании следствием. Но, пользуясь случаем, подчеркиваю, что беру на себя полную ответственность за действия моих полицейских, которые привели к установлению личности подозреваемого. Конечно, я глубоко сожалею о том, что это стоило жизни невинного человека. Хотя не надо забывать, что жизни ее лишил преступник, а не полиция.

– Но в своем послании преступник возложил всю вину на Фабиана Риска. Разве нет?

Сообщение о том, что преступник якобы напрямую указал на Риска, вызвало среди журналистов в зале эффект разорвавшейся бомбы. Мужчина в бежевой одежде одержал победу нокаутом, и все остальные журналисты словно почуяли запах крови и буквально забросали Тувессон вопросами.

– Никаких комментариев! – повторяла Тувессон, объявив пресс-конференцию оконченной.

Фабиан стал протискиваться сквозь толпу журналистов, где все пытались перекричать друг друга, задавая вопросы, к тому месту, где стоял датчанин. Но, добравшись до места, Фабиан увидел, что того уже нет и нигде не видно. Фабиан забрался на пустой стул и обвел глазами собравшихся. Как же датчанину удалось так быстро уйти? Риск повернулся к подиуму и увидел, что Тувессон уже выходит из помещения.

27

Дуня Хоугор стояла у лифта и ждала, когда откроются двери. Сердце все еще сильно билось, и она чувствовала, как обливается потом, а блузка прилипает к спине. Потеть в неподходящий момент для нее хуже некуда. И все же она каждый раз повторяла ошибку и слишком быстро ехала на велосипеде. Словно она начинала спешить, как только садилась на велосипед.

Сейчас она спешила к Мортену Стенструпу, чье здоровье стало государственным делом и освещалось в СМИ, будто он особа королевских кровей. Светилам, прилетевшим из Германии и Англии, после долгой череды сложных операций удалось остановить внутренние кровотечения, и теперь его состояние можно было назвать относительно стабильным, что давало Дуне возможность совсем ненадолго увидеться с ним до подготовки к следующей операции.

Двери лифта открылись, она вошла и нажала на кнопку четвертого этажа. Но лифт остановился уже на втором; вошли двое мужчин в зеленых операционных одеждах с марлевыми повязками, висевшими на шее, и нажали на кнопку третьего этажа.

– Сколько, ты сказал, ей лет?

– Сорок два.

– Дети?

– Трое. В этом-то все и дело. Обычно я на такое внимания не обращаю. Но тут, несмотря на возраст и троих детей, они у нее просто идеальные.

– Настоящие?

– Думаю, да.

– Думаешь?

– В этом-то и проблема. По виду понять невозможно.

– Да ладно, всегда возможно.

– Поверь мне, я старался.

– Тогда остается только одно, – он сделал вид, что хватает что-то руками. – В какой палате, говоришь, она лежит?

Мужчины рассмеялись и вышли из лифта на третьем этаже.

Дуня задумалась, не стоит ли выйти вслед за этими врачами и узнать их имена, но передумала и доехала до своего этажа. Она уже опаздывала.

Она вышла из лифта и выкинула из головы мысль о том, как бы лечили Стенструпа, если бы не его слава. Сейчас надо сосредоточиться и максимально использовать время. Лечащий врач после долгого давления на него согласился на три минуты. Три минуты. Он ясно дал ей понять, что ни секунды больше ей не выделит. Стенструп недавно пришел в себя и был не в состоянии выдержать более длительный допрос. Он едва осознавал, где находится. Еще меньше – какой переполох вызвали его действия. Но для Дуни тут проблем не было. Она точно знала, чего добивается, и для этого ей нужно не больше полминуты.