Фальшивая убийца

– Бред какой-то. Что может быть связано с приемом?! Кого-то хотят убить именно на празднике?!

– Нет. В сообщениях упоминается не число, в которое требуется привести приказ в исполнение, а время, до которого продлен контракт. То есть жертва все время находится в доме, куда направили убийцу.

– Ничего не понимаю, – повторила Вяземская.

Муслим Рахимович достал из кармана сигареты, получил от Артема пепельницу и, установив ее на подлокотник, закурил.

– Вся выстроенная прежде логическая цепь разрушена, – сказал он, пуская дым через нос. Ирина Владимировна и мы с Артемом во все глаза следили за рассуждающим вслух комитетчиком. – Если раньше упор в расследовании делался на людей, заинтересованных в том, чтобы Артем не вступил в права наследования, теперь все меняется. Фактор наследства практически исключен. Или все же… – задумчиво поднял он глаза вверх, – может быть, дело в празднике? Кто-то не хочет неожиданного сюрприза, – медленно, как бы сам с собой, рассуждал Муслим Рахимович, – кто-то собирается предотвратить торжество?.. Ира, что будет на празднике?

– Ничего! – выкрикнула Вяземская. – Обычная тусовка!

– Ты собиралась пригласить какого-то эксклюзивного гостя?

– Нет!

– Подготовила какое-то сообщение?

– Нет! Обычное торжество с обычным набором гостей!

– И все? – прищурился полковник. – Подумай.

– Ничего необычного на приеме не будет! Никого эксклюзивного я не приглашала! Все будет как всегда – друзья, родственники, знакомые! Никаких сообщений и объявлений я зачитывать не собираюсь!

– Так, ладно, успокойся. Потом, в спокойной обстановке, обдумаешь все еще раз. Артем, – обратился полковник к наследнику, – у тебя на праздник никаких необычных заготовок нет?

– Нет, – чистосердечно признался наследный принц, – ничего особенного. Все как всегда.

– Ты уверен? – пытливо вопрошал комитетчик и друг.

– Да говорю же – нет! – вспыхнул Артем. – Всеми приготовлениями, как обычно, занимается мама. Я только вношу в список приглашенных своих друзей.

– Этот список не изменился? – продолжал допытываться Муслим Рахимович.

– Нет! Всё те же, все так же!

Полковник затушил в пепельнице докуренную почти до фильтра сигарету, перегнулся через подлокотник, дотянулся до столика на колесах и, взяв чашечку кофе, выпил ее залпом.

– Муслим, – окликнула Ирина Владимировна, – а что ты раньше думал? Кого подозревал?

– Подозревал многих, – разглядывая мрачно донышко чашки, где перекатывались последние капельки кофе, сказал тот. – Но акцент все же делался…

– Муслим, не томи! – подстегнула Вяземская. – Скажи четко, кого подозревал!

Но сбить полковника оказалось не так-то просто.

– Артем, – спросил он, – насколько мне известно, у тебя не слишком хорошие отношения с советом директоров холдинга?

– Можно сказать и так, – кивнул будущий глава предприятия.

– Если бы ты не успел вступить в права наследования и, прости, умер бы до второго января, совет директоров продолжил бы работу на прежних условиях, оговоренных в первой части завещания твоего отца. Так? – Наследник кивнул. – Но если бы ты умер после второго января, твоя мама уже наследовала бы тебе, по твоему завещанию… она ведь единственный наследник? Ты не менял завещания?

– Нет. Все остается маме. Безраздельно.

– То есть она получала бы полное право единолично решать многие вопросы и даже устранять директоров исключительно по своему усмотрению. И так же из завещания – твоего завещания – исключается пункт, специально оговоренный твоим отцом: «Деньги остаются в семье». Ирина получила бы право распоряжаться только своими деньгами, руководствуясь только своими интересами и симпатиями, включая или исключая остальных Вяземских…

– Муслим, зачем ты все это объясняешь?! – нетерпеливо перебила Ирина Владимировна. – Мы и так знаем, кто что получит и на каких условиях!

– Я систематизирую данные, – буркнул полковник. – Не мешай, а поправляй, если ошибусь. Пока я все говорил правильно?

– Да.

– В неизменности условий завещания заинтересованы и Вяземские, и совет директоров, с которым у Артема не сложились отношения?

– Да!

– Теперь, после известного сообщения, у нас остаются только Вяземские, – констатировал полковник. – Кто-то из них может рассчитывать на особое расположение и считать, что он в случае смерти Артема получит нечто большее, чем остальные?

– Нет. У меня со всеми ровные отношения. Я никого не выделяю и обнадеживать не стала бы.

– Понятно. Когда тебе звонил Виктор, он не сказал, что на обеде в его доме присутствует кто-то посторонний?

– Нет. Там были он, жена, дети и Марья.

– Мои ребята пробили звонки с домашнего и мобильного телефонов всех присутствовавших за обедом. Так вот, ни один из Вяземских не звонил сам. Если, конечно, у кого-то из них нет телефона, зарегистрированного на другую фамилию… – замялся ненадолго полковник. – Но тогда совсем плохо.

– А им кто-то звонил? – подстегнула замолчавшего друга Ирина Владимировна.

– Да. Каждому из них кто-то звонил. Но, – полковник развел руками, – всех абонентов легко идентифицировать. Друзья, знакомые, подруги – и никакой видимой связи с советом директоров.