"Фантастика 2023-200". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

— Да какая разница, сколько у девочки имен? — пожала плечами теща. — Вон, у тебя два, а сколько их у Наташи было — со счету сбилась. Она у нас и Ириной Гладиной была, и Анастасией Погребинской, и Ксенией Кузичевой.

— Не Кузичевой, а Кузякиной, — поправила Наталья, а потом фыркнула. — Фамилию мне выписали в честь кота нашего хозяина. Его Кузьмой звали.

Я их почти не слушал. Встал, тихонечко взял спящего ребенка из рук слегка изумленной тещи. Вот значит как, Сашка. Сашка Кустова.

— Володя, то есть Олег, а ты чего? — удивленно спросила Ольга Сергеевна.

— Да у меня маму Александрой звали.

И ведь я не соврал. Маму у меня и на самом деле звали Александрой. А еще — именно так зовут мою дочь, оставшуюся в том мире. Вот ведь, бывают такие совпадения.

Все Комаровские сидели притихшие. А я носил на руках свою дочку, заглядывая ей в личико, пытаясь понять — похожа она на ту мою Сашку, или нет? Вроде бы, не должна быть похожа, даже ни капельки, но мне показалось, что похожа.

— Эх, кто еще из нее вырастет? — хмыкнул тесть.

— Главное, чтобы не стала писательницей.

— Почему писательницей? — в один голос поинтересовались и жена и теща.

— Так с ними, с писателями, сплошное расстройство[155].

Девчонка вдруг проснулась, улыбнулась, а потом почему-то заплакала.

— Кормить пора! — взгоношилась теща, а Наталья, решительно взяла у меня дочку:

— Володька, дай ее мне, кормить будем. И давайте-ка, господа и товарищи мужчины, идите отсюда.

Кажется, а чего тут стесняться? Но Наташа отчего-то стеснялась кормить ребенка прилюдно, даже при муже. Мы с Андреем Анатольевичем переглянулись и вышли. А мне уже и на службу пора. Наверное, уже и авто ждет, и телохранитель копытом бьет.

Глава 21 Латвийский переворот

Ситуация, случившаяся в Латвии, вначале обескураживала. Нет, неправильно выразился — обескураживала информация о случившемся. А случилось там нечто такое, напоминавшее революцию. Не то там уже произошла революция, не то еще только-только происходит. А ведь по моим совсем недавним наблюдениям, чисто внешне все было спокойно, благополучно и революционная ситуация не наблюдалась. Ни тебе длинных очередей за хлебом, ни митингов, ни забастовок. Не так, как это было у нас в феврале семнадцатого.

Но как все оно было? Я же попал в Россию гораздо позже, в восемнадцатом, а свидетельские показания — штука не очень надежная.

Так что, внешний фактор может быть и обманчивым. Наверное. Повторюсь, сам я свидетелем революционных событий в Петрограде не был, врать не стану.

А информацию я мог пока получать только из французских газет, которые и сами мало что знали. Наталья, как только начали множиться слухи, куда-то убежала. Подозреваю, что в местный филиал Коминтерна, у которого должен быть отлажен источник радиосвязи с Москвой. Вопрос — а будет ли нынче Москва засорять эфир и подробно рассказывать о случившемся?

Французские консервативные газеты писали, что границу с Латвийской республикой перешло несколько дивизий латышских стрелков, которые сходу принялись все крушить и утверждать на своем пути Советскую власть.

Ситуация напоминала ту, что случилась не так давно в Финляндии, когда туда решили вернуться изгнанные из Финноскандии жители Великого княжества Финляндского, которых белые финны выгнали во время собственной гражданской войны. Кажется — как-то банально и топорно. Зачем повторять в Латвии то, что случилось однажды? А с другой стороны — если один раз сработало, так почему бы не попытаться это сделать во второй раз?

Но меня пока в МИД Франции не вызывали, решительного протеста действиями РСФСР тоже не выражали, значит, ситуация могла развиваться совсем иначе. Допустим, революционные латыши объявились не на границе, а внутри самой Латвийской республики. Могло такое быть? Вполне.

Единственное, о чем я твердо знал, так это о том, что четыредня назад, в Рижском порту, неизвестные лица совершили налет на грузовой корабль, перевозивший из Германии в Петроград металлолом. Заметим — корабль не был пришвартован, а стоял на якоре, значит, злоумышленники использовали шлюпки. И ведь вытащили оттуда, сволочи, множество черного металла, принадлежавшего Советской России. А заодно и цветной металл там был, в цинковых упаковках. Да, а металлолом, вроде бы, тоже не был закинут в трюм, а лежал в деревянных ящиках?

Я бы об инциденте вообще не узнал, если бы не одно «но». Груз — что-то там с заводов фирмы «Маузер», большого интереса не представляющий и вообще, предназначен был для утилизации, закупал Стомоняков. А вот, корабль-то нанимал я и все документы были оформлены на мое имя. Поэтому, как только телеграф принес грустную весть, то я немедленно (через два дня!) отправил телеграмму в Ригу, своему коллеге Смирнову, чтобы тот заявил решительный протест Латвийскому правительству и обязал его принять меры к возвращению советского имущества. Смирнов — человек толковый, большевик с большим стажем, но в дипломатии он еще новичок, поэтому, как я думаю, протест он заявил денька через два, когда весь наш груз «рассосался» по Риге, а то и по всей Латвии.