Фата-Моргана 3

На космодроме Дон взял такси до Президентского дворца. Это было, конечно, такси-автомат, и около дворца обнаружилось, что у него нет денег. Он устало хмыкнул. Первый раз за этот год нужно было платить за что-то.

Четыре человека стояли на карауле перед входом. Дон спросил:

– Не мог бы кто-нибудь дать мне денег, а то у меня ничего нет.

Сержант улыбнулся, подошел к машине и сделал все, что надо.

Дон Мазере со вздохом сказал:

– Не знаю, что вам делать со мной. У меня нет приглашения, но я хочу видеть Президента.

– Мы передадим вас одному из секретарей, – ответил сержант, – дальше входа мы идти не можем. Не разрешите ли вы взять у вас автограф, сэр? У меня есть ребенок…

Все оказалось проще, чем он думал. Через полчаса Дон сидел в том же кабинете, где он получал награду. Это было меньше года назад.

Он коротко рассказал всю историю, не делая попыток обелить себя. Затем он встал, положил бумагу перед Президентом, потом вновь сел.

– Я передаю всю корпорацию правительству.

Президент ответил:

– Подождите минутку. Мы выступаем против государственной собственности в промышленности.

– Я знаю. Когда государство контролирует индустрию, возникает вопрос, кто контролирует государство. Однако я не хочу спорить с вами на темы политической экономии. Вы не дали мне закончить. Я хотел сказать, что возвращаю ее государству. Чтобы разобраться в положении дел, составить опись имеющегося радиоактивного топлива. Надо вернуть старателям и маленьким компаниям их владения, которые забрала наша суперфирма. Поднять шахтерам и другим рабочим заработную плату, которую урезали по соображениям "патриотизма". – И коротко подытожил: – Беспорядка очень много.

– Да, – ответил Президент. – Вы говорите, Макс Ростофф мертв?

– Да, это так. А Демминг сошел с ума. Думаю, он всегда был очень неуравновешенным, а перспектива потерять столько денег, самую большую удачу своей жизни, решила исход дела.

– А что касается вас, Донал Мазере?

Дон глубоко вздохнул:

– Честно говоря, я хотел бы вернуться в Космическую Службу. Вернуться туда, где я был, пока все это не началось. Я думаю, после военного трибунала не будет…

Президент мягко прервал его:

– Вы, кажется, забыли, капитан Мазере. Вы награждены Галактическим орденом Славы, и вы-не можете сделать ничего дурного.

Дон Мазере уставился на него.

Президент улыбался ему, хотя улыбка была немного холодной.

– С этической точки зрения вряд ли будет полезно обнаружить, что высший символ героизма оказался фальшивкой, капитан. Никакого суда не будет, и награда останется у вас.

– Но я не хочу!

– Боюсь, этот крест вы должны будете нести до конца своей жизни, капитан Мазере. И я думаю, что это будет тяжелый крест.

Он смотрел в дальний угол комнаты невидящим взглядом. Потом произнес после долгой паузы:

– Однако я совсем не уверен, что вы не заслуживаете вашей награды.

Джек Вэнс Лунная Моль

Джонку строили по самым строгим канонам сиренского мастерства, то есть настолько близко к абсолютному совершенству, насколько это может заметить человеческий глаз. Доски цвета темного воска соединялись пластиковыми заклепками, заделанными вровень с поверхностью и гладко отполированными. Что же касается стиля, то джонка была массивной, собранной из больших бревен и устойчивой как континент, однако силуэт ее нельзя было назвать тяжеловесным или бесформенным. Нос выгибался как лебединая грудь, форштевень высоко поднимался, изгибаясь затем вперед и поддерживая железный фонарь. Двери сделали из кусков темно-зеленого с прожилками дерева, окна состояли из множества сегментов: в переплет вставляли квадратные пластины слюды, окрашенные в розовый, голубой, бледно-зеленый и фиолетовый цвета. На носу размещались прислуга и невольники, а посредине – две спальные каюты, столовая и салон с выходом на кормовой наблюдательный мостик.