Федералист

С севера, по большей части из Новой Галлии и Альбиона, особо предприимчивые уже потянулись, пока реденьким ручейком. Часть из них на поверку оказывалась крайне сомнительными типами со скользким прошлым. Парочку пришлось показательно повесить, с десяток на потеху зрителям высекли. Но в целом, пока приезжие готовы ловить коров, сгоняя их в стада и перегоняя для продажи в более населенные районы, или трудиться на вновь зарегистрированном участке — на здоровье. Любые эмигранты, хоть немцы или ирландцы, плохо говорящие или вовсе не способные объясняться на франкском, зато готовые рвать жилы на полученном практически бесплатно (в пятнадцать раз дешевле, чем в той же Новой Галлии) участке, принимались с распростертыми объятиями.

— Нет, — сказал я, взглянув на заляпанный сургучными печатями протянутый конверт и не подумав взять. — Вы ошиблись.

Республиканский полковник явно не понял.

— Послание адресовано господину Ричарду Эймсу. К вашему сведению, я шевалье, командующий Континентальной армии и генерал. Поскольку вы явились сюда, прекрасно сознавая к кому и зачем, то и обращаться обязаны «ваша светлость, мой генерал».

За спиной кто-то из офицеров, не выдержав, хихикнул. Обычно мы общались достаточно неформально. Другое дело прямые приказы — их положено выполнять. Но уж точно не настаивал до данной минуты на титуловании.

— Но, — растерянно заявил де Да Мартен, — вы должны…

— Я никому и ничего не должен, — оборвал я его на полуслове. — Особенно вам. Я не свергал законную власть и не вторгался во Францию на крайне сомнительных основаниях. Ваша Директория не может считаться преемницей короля, а мы не совершили никаких проступков, требующих прощения, и всего лишь защищаем то, что считаем нашим неотъемлемым правом. На сем прощайте, не смею вас больше задерживать!

Он поколебался пару секунд, затем повернулся и в сопровождении офицеров двинулся к шлюпке. Вчера вечером бриг бросил якорь в устье Миссисипи, подняв белый флаг переговоров. Пришлось ехать на встречу из бывшего Сан-Бернардито в ныне получивший по неизвестным мне причинам общепризнанное название Новый Йорк. Вроде бы из прежнего Йорка происходил бригадный генерал Луазон. Честно говоря, плевать. Базой и столицей новых территорий он стал исключительно из удачного расположения и практически полного отсутствия бывших жителей. Уцелело после показательной резни совсем немного. Поселение заметно сократилось в размерах, зато нелояльных граждан нет, а плодородной земли вокруг много.

— Что? — спросил я, поворачиваясь и глядя на лица свиты.

— Не надо было так грубо, — пробормотал Раус.

— Вы хорошо слышали сказанное? Тридцать с лишним тысяч человек высадились в Новом Амстердаме и предъявили претензии на владение всей Федерацией.

— Это еще проверить надо, — строптиво заявил майор Стаффорд.

— Вы правы, — легко согласился я, — но вряд ли он стал бы врать. Мы же достаточно скоро выясним правильную цифру. А пока… Я уж не в курсе, от огромной самонадеянности, по глупости или имеют некие источники, подтверждающие поддержку, чтобы сделать столь странный шаг, не закончив толком в Европе. Конечно, там армии не чета нашим, но даже десятая часть, отправленная за море, могла пригодиться.

— Какая нам разница, их резоны. Пока что, — пробурчал Раус. — Конгресс сбежал, неизвестно — в полном составе или частично. Милиция Батавии при первом столкновении исчезла. Нам предлагают разойтись по домам, получив амнистию.

— Кстати, да, — поддержал я. — Мы что, бунтовали против Парижа, чтобы получать прощение? Они там сами революцию с убийством законного монарха учинили. Теперь смотрят, неизвестно по каким причинам, будто на бедных родственников. Или вы собираетесь согласиться со вновь полученными на шею чужеземными начальниками? Они станут решать, прощать нас или нет! Дожили!

Подождал возражений. Стоят, мнутся. Очень хорошо понимаю. В отличие от патриотических болтунов, произносящих бессмысленные речи с трибуны, собравшиеся имеют достаточное знание о наших и вражеских силах. Опытные вояки, прибывшие из Европы, прошедшие множество сражений, — и наши сомнительные достижения. До сих пор и противник у нас был не особо многочисленным. И то справиться с индейцами не способны, а с испанцами результат хоть и положительный, но пока на бумаге.

Формально численность регулярных войск Федерации достигала примерно шестидесяти трех тысяч человек, но реальные силы равнялись лишь половине от этого количества. Да и эти части рассеяны на огромной территории — от канадских лесов вдоль Западного пограничья, где шли до сих пор бои и откуда снимать ветеранов невозможно, до Мексики, которая внимательно смотрит и при первой возможности попытается тихо занять утраченные территории.