Гарольд Дурсль

О смерти бабушки Невилл узнал из письма соседки. Старая леди поскользнулась и ударилась головой об угол дома. Ее тело пролежало на крыльце целый день. Нашел его молочник.

О том, что Гарри осиротел во второй раз, сообщил «Ежедневный Пророк». Тот самый, в котором на четвертой странице была напечатана фотография смеющихся Гарри и Драко в квиддичной форме. Дом Дурслей был разрушен взрывным проклятием. На фотографии были видны его руины и двое носилок, прикрытых белой тканью. А в небе над руинами дома тошнотворно скалился ядовито-зеленый череп.

Глава 10. Опекунство.

Дамблдор вызвал их с Невиллом перед обедом. На уроки Гарри не пошел. Он сидел на кровати и смотрел на Невилла с Сайфом. Они, крепко обнявшиеся, напоминали выпавших из гнезда птенцов. Нахохлившиеся и одинокие перед всем миром. Невилл плакал. Сайф нет. Он просто сидел, глядя перед собой невидящими глазами.

У Гарри тоже не было слез. Он сидел и смотрел на Невилла и Сайфа. Просто сидел и смотрел. Как Сайф. В себя он пришел, лишь услышав скрипучий голос МакГонагалл. Она отругала Сайфа за проникновение в чужую спальню, приказала ему возвращаться в свою гостиную и сняла десять баллов за прогул. Гарри непонимающе смотрел и слушал. Бабушка Лонгботтома была Сайфу всего лишь опекуном, но он же жил с ней много лет! С детства. И тоже жалел старую леди. А МакГонагалл так нехорошо говорит с ним.

По приказу декана он встал и тупо пошел вперед. Невилл вцепился в его руку, как до этого цеплялся за Сайфа, и Гарри позволил ему это. Дамблдор сухим голосом выразил свои соболезнования им обоим, а потом долго рассказывал о зверствах недобитых Пожирателей, стремившихся уничтожить магглов. Гарри слушал его и не понимал. Зачем ему сейчас говорят это? Мама и папа умерли. Их убили. И Гарри совершенно нет дела до каких-то других убитых людей. А когда Дамблдор предложил им с Невиллом чай с пирожными, вообще оторопел. Нет, от чая он бы не отказался. Пить хотелось немилосердно, в горле саднило, как от криков или долгих рыданий. Потрясли слова Дамблдора.

Директор с добродушной улыбкой ворковал о том, что хорошо заваренный чай способен утешить в любом горе, а уж если с пирожными, то все сразу будет в порядке. А затем принялся рассуждать о способах заварки и различиях сортов. Вот тут Гарри и прорвало. Он закричал, затыкая уши руками, не желая слушать ненавистного ему сейчас человека, не желая знать, что остался один. Он кричал, а вокруг бушевал смерч. Невилл обхватил его руками, пряча лицо на груди, и тоже закричал.

Очнулся Гарри ночью. В больничной кровати. Почему-то с перебинтованными руками. Рядом кто-то разговаривал. Шепотом. Гарри прислушался, услышал лишь обрывки слов, но он понял, кто это. Сайф. Он сидел на кровати Невилла и сбивчиво шептал, успокаивая его. До Гарри доносились слова: «Все будет хорошо…», «Я не брошу тебя…», «Мы же братья, да?». Невилл тихо поскуливал и шумно дышал забитым носом.

Гарри завозился, пытаясь сесть. Сайф услышал его и тихо поздоровался. Гарри сполз с кровати и подошел к ним. Молча откинул одеяло и залез к Невиллу. Так хотелось быть с кем-то рядом. Они просидели, обнявшись, до рассвета. С первыми лучами солнца Гарри разлепил склеившиеся губы и прохрипел:

- Сайф, иди, а то кошка опять баллы снимет. Как ты пойдешь на занятия? Ты же всю ночь не спал.

Сайф медленно пошел к двери и уже выходя, обернулся:

- Поттер, присмотришь за ним? Ты же сильный.

Гарри кивнул. Мадам Помфри зачаровала дверь палаты, так что к ним никто не заходил. Гарри был только рад. Они с Невиллом сидели на одной кровати и молчали. Этой ночью они сумели уснуть. Все так же вместе. Утром Гарри стало легче. Он понял, что смирился со смертью родителей. Вот только мучила неизвестность, что с ним будет теперь? Куда он поедет на каникулы? Кто купит ему новые учебники и мантии? Ужас маячившего впереди приюта был намного страшнее смерти родителей. Ходить в поношенной одежде, громко ругаться и курить ему не хотелось.

Следующую ночь они тоже провели в больничном крыле. Зашедший среди дня Дамблдор сообщил, что завтра с утра за ними придут сопровождающие и отвезут их на кладбища. Он мимоходом потрепал Гарри по голове и попытался рассказать какую-то притчу о том, что смерть надо воспринимать, как очередное приключение. Это оказалось последней каплей, и Гарри заплакал. Он же знал, как ненавидели его родители приключения. Мама так гордилась своим чистым и уютным домом, а папа любил полежать с газетой на диване.

На кладбище его отвезла незнакомая девица. Они использовали неизвестный Гарри способ перемещения. Ему сказали коснуться дырявой кастрюли, и он ощутил неприятное тянущее ощущение в животе, а в следующую секунду они уже катились по заснеженному склону рядом с кладбищенской оградой. Пока Гарри отряхивал снег с куртки, злясь на собственную неуклюжесть, эта странная особа смеялась, стряхивая с розовых волос комья снега. Она попыталась втянуть в веселье и Гарри.

- Здорово! Снег! У нас будет «белое» Рождество!