Гарпия

Низкое облако ночью упало на город, свесив своё мокрое брюхо между домами. Потеплело. Снега на улицах почти не осталось: весь истаял. Туман заволок Слиабан, натолкал в уши ваты и с удовольствием множил звуки текущей с крыш воды. Одетый слишком легко, я быстро замёрз, и меня начала бить крупная дрожь, мешая сосредоточиться.

Как ни крути, мне пришлось бы пересечь площадь, где крайне сложно остаться незаметным. Я медленно двинулся вдоль стены ратуши, держась самой глубокой тени, пока не упёрся в очередное нагромождение каких-то деревяшек, шестов и тряпок… Остатки ярмарочных павильонов! Вытянув из мокрой кучи какое-то полотнище, я накинул его на голову, замотал плечи. Теплее, конечно, не стало, но появился небольшой шанс не быть узнанным. От ткани неумолимо несло тухлятиной и помойкой, впрочем, запах соответствовал и моему нынешнему положению.

Не бежать через город было сложно: ноги на каждом шагу норовили сорваться с места, а окружающий пейзаж словно завяз в липком киселе. Мне казалось, что я стараюсь идти как можно быстрее, но, словно в дурном сне, едва сдвигаюсь с места.

Площадь я решил обойти по кругу, укрываясь под раскидистыми клёнами, обычно служащими убежищем для городских нищих и пьянчуг. Я крался от ствола к стволу, оставаясь в тёмном и вонючем пространстве между деревьями и каменной оградой, на которой словно полжизни назад мы сидели с пьяным Ютером в день ярмарки.

О, боги, Ютер! С этим не так-то легко смириться…

– Эй! Кто там?!

Надеясь, что окликнувший меня стражник не заметил, как я вздрогнул, я деланно пошатнулся, упёрся рукой в каменную ограду и развязал штаны. Да, лучшего плана у меня не было.

– Я спрашиваю, кто здесь! – голос раздался буквально у меня за спиной.

Я пошатнулся ещё раз и медленно, под журчание струи начал разворачиваться.

– Э-э-э…

– Фу, пьянь! Заканчивай давай и вали домой!

– Д-да… Г-госп-дин. Ща уже…

– Что ж вы все такие вонючие!

Я продолжал стоять пошатываясь и внимательно слушал удаляющиеся шаги: на моё счастье, это был просто городской стражник, а не кто-то из своих.

Незаметно преодолев остальное тёмное пространство, я замер напротив угла ратуши: мне предстояло пройти мимо главного входа, там, где несут караул солдаты ордена. Невзирая на желание бежать вперёд не глядя, я стоял и ждал. Даже ночами кто-то вечно бродит по городу, ходят какие-то возы и телеги. Я спиной чувствовал, как утекает время, и собрался было уже пойти так, как на дальнем конце площади показалась спасительная телега. Я с трудом дождался, пока она поравняется со мной, вышел из тени и под прикрытием скрипучей развалюхи миновал опасный участок. В последний момент я не удержался и бросил взгляд на огромные двери ратуши. Увидев новоявленное украшение входа, я остановился и не мог отвести взгляда, и не мог смотреть… На двух шестах по обеим сторонам от крыльца торчали, раскрыв окровавленные мёртвые пасти к небу, две чёрные собачьи головы. Свет от факелов плясал на чёрных остекленевших глазах и высвечивал красным и без того алые пасти.

Я с трудом вырвал себя из оцепенения и как во сне преодолел городские ворота. Лоб покрыла испарина, невзирая на зимний холод и мою совсем неподходящую одежду. Я сделал всего несколько шагов за пределами городских стен Слиабана меж окружавших его развалюх, когда нос защекотал еле уловимый запах гари. Не печных труб, не сжигаемой подгнившей палой листвы: запах горящего дома ни с чем не спутать.

Это мог гореть любой из домов в Слиабане, но я точно знал, что это не так. Я сбросил с головы тряпку и помчался к лесу.

В предрассветной туманной мгле не было видно зарева пожара, и тяжёлый жёлтый горький дым, струями стекавший с холма, прятался в стелющемся по полям тумане.

Не переводя духа, я взбежал на холм, не замечая огромных каменных ступеней-уступов на подъёме к дому Кирхе-Альмы, и когда я достиг вершины, картинка плясала перед глазами в такт ухающему сердцу. Я замер лишь на три его скорых удара и насчитал шесть фигур, неподвижно стоящих вполоборота между мной и догорающим домом ведьмы. Где-то внутри обугленного остова ещё слышалось потрескивание, чёрные снаружи брёвна светились изнутри мрачным тёмно-красным огнём, в воздухе кружил, оседая на лице, одежде, забиваясь в грудь, пепел.

Десять шагов, разделявших меня и тёмные фигуры, я преодолел, кажется, за пару прыжков, рванулся было ближе, но жар всё ещё был слишком сильным. Он откинул меня назад, к людям и отчаянию.

Я обернулся к фигурам: они почему-то дрожали у меня пред глазами, рябили, словно я смотрел на них сквозь воду.

– Где она? Где Кирхе? – закричал я им всем, и собственный голос прозвучал чуждо, сипло и отдалённо.

– Слиабан очищен, – не отрывая взгляда от пламени, проговорил Намус Грод.

Я не верил собственным глазам и ушам. Вот так просто поджечь дом, не разбираясь, виновна ли его обладательница!

– Что вы наделали?! – я снова метнулся к догорающему дому, и никто не стал останавливать меня: к пожарищу было не подойти, жар выжигал лицо и грудь.