Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

Под конец речи самоуверенность начинающего аврора совсем восстановилась. Отдавая должное его стратегически верным рассуждениям, Гарри, впрочем, уже находился в таких отношениях со слизеринцами, что наблюдать их мог лишь на расстоянии. Не столько умные рассуждения Маклагена, сколько его покровительственный тон утомил и Гарри, и остальных. Так что, если тот и дожидался приглашения в купе, ничего подобного не последовало, Гарри распрощался едва ли не быстрее, чем слизеринцы. Отчасти он не позвал Кормака и потому, что щадил чувства своих, особенно некоторых, друзей.

— Выпендривается! — ворчал Рон, разваливаясь на сидении. — Конечно, его приняли в авроры! Ведь он охотился с министром на летних каникулах, тоже мне, важная шишка!

— Рон! — с упреком произнесла Гермиона. — Не надо так, ведь ты знаешь, отбор туда чрезвычайно строг. Наверное, у него все-таки есть способности, да и оценки хорошие…

Мнение Рона горячо поддержала Джинни.

— Уж не знаю насчет его оценок, но он просто трепач, — выпалила она. — Мерлин ведь не допустит, чтобы он оказался нашим новым преподавателем защиты!

— Нет, ты что, он же только сам выпустился, — не без опасений возразила Гермиона.

— А пусть бы! — оживился Рон. — Это бы означало, что в конце года он совсем перестанет надоедать!

Эту тему Гермиона поддерживать не стала, тем более, что в купе вошла Луна и стала показывать ей и Невиллу какую-то заметку в «Придире».

Поезд продолжал все так же продвигаться вперед, постукивая колесами. Гарри откинулся на своем месте и смотрел в окно. Движение убаюкивало его, однако мысль напряженно работала.

То, что Малфой больше не был старостой, вселяло в душу гриффиндорца чувство неприятно-радостного удовлетворения. Хотя он и понимал, что это слабое утешение, и на поверку кандидатура Забини вряд ли была намного лучше, Гарри все же считал, что отстранение Драко — это важный шаг. Малфоя все-таки наказали, и, в любом случае, об этом узнает вся школа.

Он не обратил внимания, что в глазах потемнело, почему-то подумал, что поезд въехал в тоннель. Однако почти сразу Гарри узнал голос, которого в «Хогвартс-Экспрессе» не должно быть ни при каких обстоятельствах.

«Неужели ты еще не понял, что я не принимаю половинчатых результатов, старый хитрец! Эти палочки не дают им полной силы! Если ты не заменишь их на более мощные, то я найду замену тебе!».

«Все, что я сделаю из осины, будет таким же», — отвечал другой голос, спокойный, но усталый.

Из темноты выплывали очертания предметов, они то наваливались на Гарри, то отодвигались. Голос Волдеморта потонул в глубоком шуме, но смысл слов был понятен и так.

Гарри выбросило из наваждения так же ровно и буднично, как оно возникло. Но осознание того, что случилось, было очень отчетливо. Однако тело не сразу послушалось его, несколько тяжелых мгновений Гарри не мог ни заговорить, ни шевельнуться.

— Гарри, ты в порядке? — обратился к нему Невилл.

— Зеркало, — прохрипел Гарри и, с трудом владея рукой, стал судорожно копаться в кармане.

Зеркало не нащупывалось, казалось, целую вечность. Наконец, он нашел его и, глядя прямо в стекло, отчетливо произнес: «Орден». Он видел, что ребята бросили свои дела и столпились вокруг него, и больше всего боялся, что кто-нибудь вздумает отвлекать его ненужными вопросами.

Мгновение спустя в зеркале появилось невозмутимое лицо Кингсли Шеклбота.

— У меня было видение, — заговорил Гарри, не тратя время на приветствие. — Темный лорд угрожает убить Олливандера. Я знаю, что пока он не собирается этого делать, но…

— Подожди, я буду записывать, — на мгновение Шеклбот отвлекся, а затем, вновь повернувшись, скомандовал: — Говори.

— Ну, там было сумеречно, как всегда. Олливандер сидел на табурете, он прикован к кровати с железной спинкой, но может передвигаться примерно по половине комнаты, — прикинул Гарри. — Волдеморт был недоволен тем, что его палочки для Лестранжей недостаточно мощные. А мистер Олливандер ответил, что он не может сделать ничего лучше из такого материала, как осина.

— Как выглядело это помещение? — спросил Кингсли.

— Ну, пол дощатый, — выпалил Гарри, — обстановка очень простая, окно занавешено…

— Рассказывать, кто во что одет, необязательно. Это дом или гостиница, как тебе показалось? — перебил аврор.

— Говорю тебе, я ничего толком не разглядел. Было, как всегда, темно, какая-то комната, — протараторил Гарри. Его охватило чувство сродни панике, Гарри почти физически ощущал, что значит выражение «упущенное время». Все вопросы казались неважными. Он точно знал только одно: следует действовать, предпринять что-то, и как можно скорее. Он был знаком с мистером Оллвандером, и его судьба никак не могла быть ему безразлична.

— А звуки? — настойчиво потребовал Кингсли. — Запахи? Ну, хоть что-нибудь!

В голове у Гарри что-то щелкнуло.

— Подожди-ка. Один звук я, кажется, помню, — произнес он уже медленнее, давая себе время подумать. — Он доносился снаружи. Да, точно, это был пароходный гудок.

— Неплохо, — подбодрил его Кингсли. — Как звучал это гудок? Говори, что можешь, Мерлина ради, парень, напряги память!