Где ночуют боги

– Хороший вопрос задаешь, – признал Гамлет. – Да, если в Адлере покупать, слишком дорого сядет. У брата моего племянники дерзкие – из Абхазии привезут, закажу, там после войны до сих пор по горам сколько хочешь металла, и танки, и пушки, один танк – вот тебе уже сорок тонн. Металл чистый. Броня.

– Броня плохо варится, – сказал Нагапет.

– Что делать, – вздохнул Гамлет. – Буду мучиться. Тихо-тихо сварю.

– А потом что? – в этот момент неожиданно спросил Антон.

Все посмотрели на него. Гамлет спросил:

– Когда потом?

– Ну потом, – сказал неуверенно Антон. – Когда-нибудь нужно же будет из бункера выйти?

– Ну, конечно, мой брат, – засмеялся Гамлет. – Что, мы будем вечно в бункере сидеть, как овцы, смотреть друг на друга? Проблем нет, выйдем потом, когда конец света пройдет, он же вечно не будет. Ничего вечно не может быть, правильно?

– Правильно, – согласился Антон. – И что мы, когда выйдем, будем делать?

– Что всегда делали! – сказал Гамлет удивленно. – Жить. Что мы еще делать умеем?

Гамлет достал папиросу из пачки «Примы» с расчетами бункера, закурил. Все опять выпили. Тост опять произнес Карапет:

– Ну, за родителей пили – выпьем за детей. Чтобы у них все было в жизни хорошо.

Все согласились и выпили. Антон тоже выпил и вспомнил, как его бабушка тоже пила водку из маленького стаканчика на могиле дедушки. Она не говорила тосты, потому что говорить их было некому – никого не было рядом, кроме Антона, который тогда был маленький и водку не пил. Скамейка возле могилы дедушки тоже была маленькая, и навеса над ней не было, и стола не было. Бабушка сама налила себе в маленький стаканчик водки из бутылки, которую принесла с собой, молча выпила, глянув на фотографию дедушки на памятнике. Вздохнула. Потом налила еще один стаканчик и вылила водку на могилу дедушки. Антон удивился и спросил бабушку, зачем она так сделала. Она ответила:

– Чтобы дедушке не было грустно. Он любил водочки иногда стаканчик. Твой дедушка был ветеран войны и труда, Антоша.

Антон вспомнил это и подумал, что бабушка, хоть и не говорила тостов и не пила за мертвых, как за живых, – тоже, скорее всего, считала дедушку живым, если думала, что ему может быть грустно без водки, а с водкой – веселее в этой маленькой могиле.

Из воспоминаний Антона вернул мальчик лет десяти, который сидел с ним рядом, за столом. Он спросил Антона:

– У тебя есть жена?

Антон честно ответил:

– Не помню.

Мальчик посмотрел на Антона с сочувствием и сказал:

– Не повезло, братуха. Даже не помнишь, есть жена или нет. А я рано жениться не хочу. Сначала дом сделаю, потом женюсь. Когда дом подниму, приведу жену в дом, скажу: «А ну пропылесось». Дом большой сделаю – десять на двенадцать, два этажа и массандра, – массандрой мальчик, как все местные, называл мансарду. – И подвал, и гараж большой, на две «Газели» сделаю. Скажу ей: «А ну пропылесось», и посмотрю. Если чисто пропылесосит – женюсь. Жена что должна уметь? Пылесосить, готовить и детей рожать. Так мой брат говорит. Он женился уже. В Армении живет. У него дом десять на десять. Я десять на двенадцать поставлю. Дом большой должен быть, чтобы было где жить без кипиша, когда дети родятся. Так или нет?

Антон кивнул и удивленно посмотрел на мальчика, у которого был такой продуманный план на жизнь. У Антона такого плана не было. Потом он подумал, что план на жизнь у него, может быть, раньше был, но он его забыл, как и все остальное. Антон бы удивился, если бы узнал, что и раньше, до гнева титанов, никакого плана на жизнь у него не было. Никогда не было.

В этот момент все из-за стола у могилы бедного Альберта встали, и Карапет сказал:

– Спасибо, Альберт. Пойдем дальше.

Все пошли дальше – от могилы к могиле, и Антон с ними. У каждого памятника все садились за стол, и Карапет произносил тосты. Пили, закусывали и шли к следующей могиле. Так дошли до места, где покоился Ардаваст – отец Ларис. Узнать его было легко – он был изображен на мраморе в натуральную величину, в полный рост, с пулеметными лентами крест-накрест на груди, с дымящейся папиросой «Казбек» в одной руке и стаканчиком, полным чачей, в другой. За спиной Ардаваста был виден двор, во дворе – щедро накрытый стол под виноградным шатром. У ног мужчины сидела могучая косматая собака, похожая на медведя.

Ларис сказала Антону, указав на собаку на мраморе: