Где ты, рай

"К сожалению, к нам не заходит ни один американский корабль, разъясняет губернатор. - Однако поддерживается сообщение из Батавии к западу от Новой Голландии и далее в Порт-Джексон, где, как я понимаю, англичане собираются создавать колонию". Он выпивает второй стакан пива и дружески улыбается Джеймсу. "Я уверен, что в будущем американские суда тоже будут заходить в Порт-Джексон. Да я тоже имею долю в небольшом судне, которое называется "Ваксамхейд". В настоящее время оно зафрахтовано англичанами, но через некоторое время вернется в Ост-Индию. И я знаю, что оно должно идти в Порт-Джексон. Вероятно, из Батавии можно будет перевезти вас и ваших спутников в Порт-Джексон на "Ваксамхейде". Я охотно выясню это для вас, господин".

Каждый раз, когда толстый голландец упоминал слово "Порт-Джексон", не говоря о "Ваксамхейде", Джеймса передергивало. Надо только надеяться, что Ваньон не обратил на это внимание. Он вежливо отвечает: "Это действительно весьма любезно с вашей стороны, ваше превосходительство, но вы предоставьте нам возможность передохнуть несколько дней в Купанге, прежде чем мы примем решение по поводу дальнейшего путешествия".

"Разумеется, мой друг, с большой радостью. Я предоставлю в ваше распоряжение дом, и будьте уверены, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы сделать приятным пребывание здесь для вас и ваших товарищей по несчастью".

"К сожалению, мне не удалось захватить с собой судовую кассу, и мы не можем оплатить вашей милости расходы, пока не вернемся в Америку".

"Не думайте об этом, мой друг. Будьте вместо этого рады, что всевышний милостиво позволил вам перенести кораблекрушение и благополучно направил вас сюда". Губернатор поворачивается к Вильяму Брайенту, который держался молча во время беседы, и просит его на правильном английском языке пожелать жене и детям скорейшего выздоровления. "Могу сказать, что у нас хороший маленький госпиталь здесь, в Купанге, - добавляет он, - и я уверен, что наш замечательный молодой врач сделает все, чтобы поставить на ноги вашу жену и детей".

2

И вот они живут, как графы и бароны, в скромном, но удобном госпитале Купанга, где молодой доктор Ройтен всячески стремится помочь им. В первые дни Мэри с трудом осознает, что она и дети спасены. Она лежит на широкой удобной постели на чистых белых простынях, рядом с ней дети, и за ней ухаживают любезные девушки-малайки. Им приносят все лучшее и самое вкусное, что можно достать: взбитые сливки с яйцами, свежеиспеченный хлеб с толстым слоем масла. Вила поместили в той же комнате на такую же большую кровать; ему и остальным мужчинам подают сочное жаркое и иногда стакан портерного пива.

Уже через несколько дней после их прибытия маленькая Шарлотта обзавелась подругами-сверстницами из малайского населения, но даже дочь голландского казначея господина Росета, четырехлетняя Маритье, тоже часто приходит в госпиталь поиграть с ней или пригласить ее в свой дом, откуда она возвращается с шоколадом и апельсинами.

Мэри никогда раньше не пробовала апельсинов, и ее дочери приходится показать ей, как их очищают перед едой. В то время как Шарлотта расправляется с ними, Мэри сидит на кровати и крупные слезы капают на белую простынь.

"Ну какого черта ты плачешь?" - спрашивает ее муж.

Проходит довольно много времени, прежде чем Мэри отвечает ему, дождавшись, когда Шарлотта выходит из комнаты. Девочка не должна слышать, о чем говорят родители, чтобы не разнести этого дальше. Хотя здесь никто из малайцев не знает английский язык и только некоторые голландцы понимают по-английски, оба языка все же довольно близки и частично смысл легко уловить, поэтому многие из беглецов высказывают опасения по поводу общения Шарлотты с Маритье.

"Я плачу, потому что нам надо убираться отсюда, - всхлипывает Мэри. Здесь Шарлотта счастлива, и ее как равную принимают в компанию других европейских детей. Здесь также было бы хорошее место для воспитания Эмануэля. Он мог бы стать шкипером на какой-нибудь шхуне, совершающей рейсы между островами. Он белый мальчик, Вильям, и здесь с ним не будут обращаться так, как на родине, в Корнуолле, где уважают только тех, кто богат или имеет титул. Когда нашему мальчику исполнится семь-восемь лет, его отправят на шахту, а Шарлотту попытаются приставить к вязальной машине. Не дай бог, если ей выпадет такая же горькая участь, как мне". И она снова начинает рыдать.