Где ваш дом, дети?..

Впрочем, он меня тоже «призывает» иногда — в свойственной ему манере. Вот пример.

Ко мне приехал брат с женой, мы посидели, поговорили. Потом гости вышли на лестничную площадку покурить, и я, некурящий, вышел с ними. Стояли, обсуждали что-то. Вдруг из-за двери пронзительный Санькин рев. Я вернулся в квартиру:

— Чего ты, Санечка?..

Он сердито глянул на меня мокрым своим лицом:

— А чего ты курить пошел? Не кури!..

Я посмеялся и растрогался. Вот ведь неосторожный — сам настраивал сына на полное неприятие курения и вдруг «пошел курить». Нарушил душевное равновесие ребенка…

Младший наш, Алеша, пока далек от столь сложных жизненных перипетий. У него хриплый обаятельный басок, и он, войдя в третий год жизни, начинает называть предметы. Все пока что величает именами собственными. «Дима» — это у него означает дым. «Сема» — так он называет солнце. «Дема» — по-лешкиному дом.

А иногда ему изменяет его басок, и он говорит тоненьким-претоненьким «воробьиным» голосом…

Санькины проблемы сложнее, он уже в делах «вселенских» замешан. Как-то вечерком всплакнул. Галка ему шутливо сказала, чтобы не пугал солнышко, чтобы улыбался больше. Песенку вспомнила: «От улыбки серый день светлей…»

Всю ночь и на следующее утро шел дождь, небо было плотно зашторено.

Санька, проснувшись, был печальный. Сидел, размышлял… Кончив думать, подбежал к Галке.

— Мама, это из-за меня солнышко ушло! Вернуть его надо!..

И он веселился — безудержно, отчаянно, гомерически.

На минутку вдруг солнце прорвалось, и снова прореху в облаках затянуло.

После обеда Галка посылала Саню спать, но тот упорно сопротивлялся:

— Мамочка, ну некогда мне! Тучи надо разгонять!..

К вечеру небо очистилось, и солнце торжественно вкатывалось в дома, как новенькая монета — в копилку…

Санька долго думал — что-то его озаботило. Потом спросил:

— Почему все в сказках такие злые?

— Кто все? — озадачился я.

Решил, что он имеет в виду Змея Горыныча, Бабу Ягу и иже с ними. Но Санька пояснил.

— Иван-царевич и другие богатыри!..

— Разве они злые? — спросил я.

— Конечно! — подтвердил Саня. — Головы рубят направо-налево, дерутся все время, обманывают…

Я ничего не смог ему возразить, сказал только, что раньше жить было трудно и поэтому все враждовали. Потом перечитал несколько сказок под Санькиным углом зрения и обнаружил, что он прав. Чего-чего, а крови в сказках более чем достаточно. Мы читаем, не понимая современного содержания сказочных поступков. Привыкли думать, что сказки учат доброте.

А вдруг наоборот? Вдруг они насилию учат, жестокости?.. Я, конечно, объяснил сыну, что, живя среди зла, герои сказок должны со злом бороться насмерть. Или ты убьешь зло, или оно тебя убьет.

Тут же добавил, что сегодня зло тоже существует и оно многолико. Боится света, боится правды, старается прятаться, маскироваться…

Но чему же учат сказки? Неужели недобрые они?..

Поговорили о зле, помянули — и накликали. Настигло оно нас. Потянулась полоса болезней. То Санька сопливится, то Алеша. То у Саньки живот расстроится, то у Алеши…

Мы с Галкой воспринимаем любую детскую хворь как обиду, несправедливость, незаслуженный удар судьбы. С ног сбиваемся, выпаривая-вытравливая-изгоняя «бесов».

Саньку его хвори делают мнительным. Он боится войти в комнату, если там форточка открыта. Он расспрашивает, какие болезни бывают и что при какой болезни не в порядке. Он, как только вспотеет, сам торопится переодеваться — без всяких напоминаний с нашей стороны. В общем, превращается в образцово-показательного пациента…

Мне это не нравится, ибо в нем укореняется не только мнительность, но и трусость. Он легко плачет. Чуть слово не по нему — и вот уже губы надуты, сердитые глаза и слезы катятся.

Досадую, что он так медленно взрослеет. Пробую вести с ним «умные» речи — объясняю по-серьезному то-се из биологии. Он выслушивает молча, вселяя надежду на понимание. А потом спрашивает что-нибудь примитивное («Папа, почему Алеша машинку сломал?..»), и я вижу, что ничего в нем не остается от моих слов. Вздыхаю и жду…

Хочу быть хорошим родителем, душевно готов быть им. Готов заниматься с детьми часами, готов им рассказывать обо всем на свете, готов быть внимательным и терпеливым, ласковым и требовательным. Но ничего не знаю в педагогическом плане.

Как нехватку воздуха, чувствую нехватку педагогических знаний. Удивительный феномен: быть родителем — самое ответственное дело, но никого этому не учат, родительство пущено на самотек. В школах ввели «Этику и психологию семейной жизни», но это так несерьезно! Я читал программы и учебники. Мое мнение: не то и не так…

Почувствуешь интуитивно, что надо тебе, каким быть — слава богу! Не почувствуешь — расплатишься своими слезами.

Педагогических книг много, но они мало дают, чтобы не сказать — совсем ничего. Чувствую нехватку специальных педагогических знаний, нехватку педагогических навыков: как развивать внимательность и усидчивость, совестливость, честность? Как использовать игру для воспитания? Как преодолеть эгоизм ребенка? Как воспитать одухотворенность?..