Генерал

Ази Асланов не разделял того мнения, что чем дольше человек находится в боях, тем больше он привыкает к опасности и в известном смысле тупеет. Но если появляется привычка к чему бы ни было, снижается реакция на происходящее, тупеют чувства, а если притупляются чувства, плохо работает голова, гаснет мысль. Нет, с его бойцами этого не происходит. Они остро чувствуют, мгновенно реагируют. Да и как может быть иначе? Люди знают, за что, во имя чего сражаются. Верят в победу, бьются с холодным умом и горячим сердцем.

Танки второй роты скрылись за холмом. Новый водитель командирской машины безо всякой команды выжал газ: командир полка должен видеть поле боя. Да, молодец! Разве не мыслящий человек способен понять, что в данный момент нужнее всего? Танк одолел высотку, и Ази снова увидел вторую роту, отыскал взглядом танк Волкова. Машина шла на левом фланге роты, оставляя в стороне вражеское орудие, возле которого суетились немцы. У Асланова похолодело под сердцем: сейчас влепят Волкову в борт. Что он, ослеп, не видит?

Нет, Волков видит: башня танка развернулась в сторону вражеского орудия, последовал залп артиллеристов разметало взрывом, а танк уже шел на орудие. Остановился, откинулась крышка люка, появился сержант с автоматом в руке, соскочил с танка. Из люка выбрался и стрелок-радист, поспешил к сержанту. Что случилось? Зачем остановились и покинули танк? Куда бегут? Что собираются делать?

Подбежали к орудию, осмотрели, и Волков махнул рукой водителю. Танк осторожно подошел к орудию задним ходом. Волков и стрелок развернули орудие, прицепили его к танку. Для чего? Трофей? А, может, пушка исправна? Хотят подарить нашим артиллеристам? Намерены прикрываться орудием сзади?

Так и не поняв, для чего экипаж прихватил вражескую пушку, Асланов проводил танк Волкова и перевел взгляд на другие машины.

Полк продолжал наступление, не ожидая отставшей пехоты, пока на пути не выросла высота, на которой немцы успели укрепиться, поставив на прямую наводку мощные восьмидесятимиллиметровые орудия.

3

Высота господствовала над окружающей местностью; сильный орудийный и минометный огонь преградил путь передовым частям наступающих.

Младший лейтенант Тетерин из роты Гасанзаде шел со своими пятью быстроходными легкими танками в разведке и выскочил к высоте без потерь. И сразу попал под губительный огонь врага. Тетерин понял бесполезность наступления в лоб; связавшись с ротным, он принял решение обойти высоту с фланга.

– По мне они ударят, – сказал он ротному, – а вы постарайтесь прикрыть меня.

И, действительно, обнаружив советские танки на фланге своей обороны, немцы открыли огонь; танки других взводов ударили тотчас по немецким орудиям, и, пользуясь этим, танки Тетерина устремились на высоту; раздавив по пути немецкую минометную батарею, первая машина выскочила наверх – и тут ее подцепило бронебойным снарядом. Танк младшего лейтенанта, ведя огонь, обошел подбитую машину. Еще рывок, и высота будет наша. Но немцы не дрогнули, и по-прежнему вели огонь, и не только по прорвавшимся танкам Тетерина. Командир взвода определил положение вражеской батареи и осторожно повел свою машину в обход ее. И вдруг удар, гром, звон в ушах, удушливый дым внутри – танк загорелся. Охнул и сник механик-водитель. Тетерин спустился к нему. Дыра в броне была как раз напротив груди механика… Он всхлипнул на руках командира и стих. Все, нет человека. Как во сне Тетерин нащупал верхний люк, открыл его и выбросился из танка, вслед за ним выскочил башенный стрелок. Машину охватило пламенем; минуту спустя, раздался глухой взрыв – и все было кончено…

Два танка Т-70 горели на высоте, три других отходили, ища укрытия; отходили в тыл и обгорелый младший лейтенант с башенным стрелком, отползали танкисты из первой подбитой машины.

Им удалось благополучно отойти. Башенный стрелок из машины Тетерина почти не пострадал, так как, бросившись в снег, успел погасить на себе горящий комбинезон и ватник; у Тетерина обгорели руки, сгорели брови, усы, и, когда он провел ладонями по пылающему лицу, серый пепел посыпался ему на грудь. Запах паленых волос ударил в ноздри сбежавшимся товарищам, которые старались не выдать своего удивления: лицо младшего лейтенанта, одного из самых красивых мужчин в полку, лишенное бровей, гусарских лихих усов, было похоже на страшную маску.

Подбежал лейтенант Гасанзаде.

– Откуда бьет батарея?

Тетерин с трудом расстегнул планшет и карандашом отметил на карте расположение вражеских орудий; при этом, когда он нажимал на карандаш, из-под почерневших ногтей сочилась кровь.

– Вот те огневые точки, которые мне удалось заметить. Наверное, есть и другие.

– Да, наверное. Одной батареей они не отважились бы преградить нам путь. Силы тут есть. – Гасанзаде помолчал. – Механик-водитель что?

– Его ранило, сразу потерял сознание… На моих руках умер. А вытащить его мы не могли…

Танкисты молча сняли шапки.