Гербера. Сказка

Елена Махова Гербера. Сказка

Вышел старец на крыльцо, малышей собрал в «кольцо».

Были разные детишки и девчонки, и мальчишки.

Посмотрел поверх голов и к рассказу был готов.

Расскажу сейчас вам сказку, мне поведал её дед.

Это было ещё в детстве, аж мурашки по спине.

В заброшенной деревне, где рухнули дома,

Стоит лачуга ветхая о ней пойдёт молва.

Путнику и страннику туда, увы, нельзя!

Там место заколдованно, дорога в никуда.

С тех пор пугает каждого история одна.

Вокруг леса дремучие, болота, да поля.

Над этою избушкою кружит в ночи сова.

Ходят слухи страшные, что ведьма там жива.

Никто не видел женщину и вряд ли хороша.

Домишка пахнет травами и дым в трубе клубом.

Ночами песни жуткие и хохот слышен в нём.

Там звери рыщут дикие и нечисти полно.

И бог бы с той лачугой, с деревней, что в глуши,

Но местность расположена никак не обойти.

Пытались люди добрые, плутали на пути.

И не было б истории, да слухи всё росли.

Туманом непроглядным поля обнесены,

Леса тех мест ужасные и возгласы слышны.

Болота с топью зыбкою живому не спастись,

Коль чарами опутает, то с жизнью распростись.

Ведьма та проклятая со свету может сжить.

Кто в этот лес захаживал, бежали во всю прыть.

Однажды, сам не ведаю, как в том лесу гулял

И вам, друзья, поведаю, что юноша пропал.

Искали всей компанией, но не нашли, провал.

Спускалась ночь зловещая и месяц напугал,

Своим концом серебряным он небо рассекал.

Казалось и мерещилось, народ запричитал,

И бросился с истерикой, откуда путь держал.

Ветер своим шелестом пугал до мерзлоты,

Сердце, в ритме бешенном рвалось из глубины.

Как выбрались на волюшку, увы, никто не знал,

Но больше к этой местности и носа не совал.

Юноша тем временем бежал, бежал, бежал,

А волчий вой пронизывал, он ритма не менял.

Деревья точно рыцари стояли на пути,

Хлестали больно ветками, корнями сеть плели.

В трясину превратилась, под ним черства земля,

А парня полумёртвого дорога в топь вела.

Ещё немного ужаса, он выбился из сил,

Весь раненый и немощный себя уж хоронил:

«Прощайте, люди добрые, прощай, родная мать!

Прощай, судьба печальная, не поминай, как звать!»

Промчались вихри сильные, усилился поток

И ветер как пушиночку направил парня в дом.

– Какого это лешего тебя мне занесло?

Зачем в леса дремучие пришёл и для чего?

– Да я и сам не ведаю, зачем и для чего?

Ты ж моя спасительница прости, раз занесло.

Парень рухнул в обморок, а ведьму затрясло.

– Я его спасительница! Я его добро?!

Да как он смеет этакий, меня в ком правит зло,

Назвать какой-то нечистью и что-то там ещё!

Сейчас сварю, прям заживо, не буду убивать!

Посмотрим, как понравится меня здесь унижать!

Сверкнул костер, чуть тлеющий, и свет в избе погас,

Котел, над ним подвешенный, с водой забулькал в раз.

Раздались песни странные, и ухнула сова,

Метнулась она к выходу, исчезла, тьма взяла.

Запахло сильно травами, котел висел, пыхтел,

Там зелье заговорённое шипело точно змей.

Парнишка, обессиленный, на локоток привстал:

– Моя ты ненаглядная, я ужин не проспал?

Он только фразу выдавил, без памяти упал.

– Да, да, конечно, сладенький, тебе ли не успеть.

Сейчас приправлю снадобье и буду, тебя есть!

А юноша услышав, что прозвучало: – Есть!

Собрал в себе всю силушку и попытался сесть.

– А что так напарила то? Без света в доме стресс?

Мне, что-то не понравился цветной деликатес?

Какой-то вид, пугающий, и аппетит исчез.

Давай-ка, я попробую и взял котёл с костра,

Недолго как-то думая, плеснул его с крыльца.

А ведьма тем же временем схватилась за метлу

И юноша порадовал: – Хвалю, тебя, хвалю!

Ты правильно заметила, пора избу прибрать!

Висят тут сети всякие, и пыль устал, глотать.

Давай, красу налаживай, я ужином займусь,

А опосля подумаем, чем я ещё сгожусь.

Такая неожиданность повергла ведьму в шок,

Стоит статуя белая и фыркает, как кот.

– Ну, я тебе устрою, попрыгаешь ещё!

Меня сейчас узнаешь и будешь побеждён.

Она метлу закинула и к парню подошла,

А тот с улыбкой щедрою: – Так быстро прибрала?

От этого сияния хозяйку повело,

Она когтями жуткими вцепилась в барахло.

– А-ну, уйди нечистая, тебя быть не должно!

Вот только это юношу потешило и всё.

– Ты успокойся, милая, хорош меня смешить,

Тебе, моя «душистая», баньку б истопить!

Она метнула молнии, зажгла огонь в печи,

Потом прошарков медленно, взяла пучок травы.

– Сейчас тебя я сделаю, сейчас получишь ты!

И вспомнив о заклятиях, решила навести.

– Курлы-мурлы залётные, шармант-трава-дурман

Раскрой свою ты силушку, окутай паренька!

– Чего шуршишь, тут лапочка, зачем тебе трава?

Возьми-ка, вот мочалочку и веник что сплела!

Поднял незамедлительно, лопата в печь ушла.

Прикрыл за ней заслоночку, а чтоб не убегла,

Закрыл задвижкой прочною, что рядышком была.

Прошло немного времени, и юноша спросил:

– Эй, радость ненаглядная, ты там ещё жива?

Чего притихла, милая, поужинать пора.

Он вытянул задвижку, заслонку вниз спустил.

Пред ним пристала женщина, а ж челюсть «уронил».

Такая распрекрасная, богиня волшебства,

К нему она приблизилась и челюсть «подняла»:

– Чего стоишь, уставился, иль оторопь взяла?

Сказал, давай, покушаем, остынет вся еда.

– Матерь моя божия, откуда ты взялась,

Туда ныряла страшная, а вышла красота?!